«Так вот какой будет моя жизнь с таким любовником, как Трандуил?!» — его разум до сих пор был затуманен похотью. Наконец, Леголас смог заставить себя встать и искупаться. Но даже выбирая одежду, он продолжал грезить наяву.
Когда сын спустился к завтраку, отец лишь кивнул в знак приветствия. Леголас съел то, что принесли слуги, не чувствуя вкуса еды, и как только представилась такая возможность быстро улизнул из-за стола, чтобы вернуться в свои покои и ласкать себя до изнеможения. Остаток дня прошёл относительно спокойно, если не считать того, что все мысли юноши были заняты лишь тем, что же ждёт его ночью. Собственно говоря, это всё, о чём он мог думать. Днём он, конечно, видел отца несколько раз, но они не перекинулись и парой слов. В любом случае Леголасу было не до разговоров. Его мучила нестерпимая жажда, вот только прохладная вода не могла её утолить.
Наконец, назначенный час пробил. Леголас опомнился лишь перед дверью в покои отца.
«Постучать? Нужно что-то сделать прежде, чем меня заметят. Нужно вести себя нормально».
Собравшись с духом и приведя себя в порядок, Леголас постучал в дверь, держась прямо и уверенно. Отец открыл дверь, строгий и с нечитаемым выражением лица, впрочем, как и всегда.
— Мой Король, — сдержанно и почтительно поклонился отцу Леголас. — Работы по герметизации опасных туннелей уже начаты, милорд. Я принёс проекты на утверждение и отчёты строителей о выполненных работах.
— Заходи, — казалось, ещё немного, и отец зевнёт, настолько пренебрежительным был его тон.
Но не успела тяжёлая дверь захлопнуться, как он тут же был вдавлен в неё, а никому не нужные пергаменты разлетелись по полу. Трандуил впился в губы сына поцелуем, практически насилуя его рот своим языком. Леголас в порыве страсти притянул его ближе, хоть это и казалось невозможным, учитывая, что Трандуил впечатал его в дверь. Лишь когда эти властные губы спустились ниже, оставляя жадные поцелуи на его подбородке и горле, юноша не сдержался и засмеялся от удовольствия. Напряжение, мучившее его весь день, ушло, уступив место предвкушению наслаждения, которое сулило ему ночь.
— Ada, — начал было он, но тут же был лишён возможности говорить. Леголас чувствовал желание отца, даже через множество слоёв одежды, покрывавших его тело.
Вдоволь насытившись губами сына, Трандуил пренебрежительно ткнул пальцем в его одежду.
— Это ты будешь оставлять у двери. Ложись на кровать и подготовь себя для меня.
Леголас покорно кивнул, несколько озадаченный приказом отца, и тут же принялся расстёгивать пуговицы туники.
— Ты прикасался к себе сегодня, сын мой? — требовательно спросил Трандуил. — Как часто? Когда? Что ты делал? Ты позволял кому-то прикасаться к себе? Ты соблазнял кого-то своим телом, заставляя желать тебя? Отвечай!
— Я прикасался к себе, аda, — смущённо признался он. Леголас растерялся от обрушившейся на него лавины вопросов, не зная, с чего начать. Сын чувствовал себя странно, как будто он в чём-то провинился перед отцом. — После того, как я покинул тебя. В своей комнате. Я снял одежду и ласкал себя, думая о тебе, желая тебя! Я никого не трогал и никому не позволял к себе прикасаться. Я никого не желаю, кроме тебя, — сын сбросил на пол тунику, кожей чувствуя жадный взгляд отца на себе, и наблюдал за его реакцией через плечо. — Только один раз… Но я хотел бы делать это весь день, целый день, наблюдая за тобой, — шёпотом добавил он, уже не так уверенно.
Трандуил молчал. Мужчина демонстративно облокотился на туалетный столик, скрестив руки, наблюдал и ждал. Впопыхах Леголас стянул с себя остатки одежды, сбросил сапоги и упал на кровать лицом вниз.
— Один раз, — наконец, задумчиво протянул Трандуил. Он ждал, угрожающе спокойный.
— Я хотел сказать не один раз. После завтрака, когда я увидел тебя, мне пришлось вернуться в мои покои, — но, казалось, все слова, вылетавшие из его рта, были неправильными. Леголас знал, что Трандуил приближается к постели, слышал его шаги на каменном полу, но не осмеливался повернуться, чтобы взглянуть на отца. Его аda всё ещё был одет, даже свои любимые сапоги не снял, а стало быть злился. Очень злился, — Я ничего не мог с собой поделать, аda. Я так хотел тебя!
— Когда ты ушёл сегодня утром, разве я разрешил тебе прикасаться к себе? —голос Трандуила был сладок, словно дикий мёд. — Разве я не сказал, что подарю тебе наслаждение сегодня ночью?
— Но, аd… a! — возмутился Леголас и обернулся. Правда, заметив в глазах Трандуила угрожающие огоньки, он тут же осёкся и начал умолять отца о прощении. — Прости меня, я не знал. Я не хотел тебя расстроить. Я больше так не буду. Пожалуйста, позволь мне доказать тебе. Дай мне шанс! — юноша протянул руки к отцу, пытаясь сыграть на своей красоте, дабы вымолить прощение. — Я так хотел тебя, так желал… Каждый раз, я представлял тебя внутри себя. Я ни на кого другого даже не смотрел! Пожалуйста, не злись на меня! Лучше иди ко мне в кровать!
— Мне снова вставить кляп тебе в рот, ion nin? — угрожающе промурлыкал Трандуил. — Замолчи! Нарушишь ещё хоть один мой приказ сегодня, и я сделаю это ещё до того, как мы закончим. Даже не сомневайся в этом! — Трандуил заметался по комнате, как разъярённый лев, не сводя глаз с провинившегося мальчишки. В омуте изумрудных глаз плясали опасные огоньки. — Посмотри на себя. Уже возбуждён, хотя я приказал тебе подготовить себя для меня! Ты весь горишь, весь потный. Думаешь, ты на грани отчаяния сейчас? Да ты даже не представляешь, что я могу устроить при желании! Я ведь могу подарить тебе наслаждение, о котором ты даже и мечтать не смеешь. Может быть, заставить тебя несколько часов биться в агонии в ожидании оргазма? В качестве наказания, моё красивое дитя? Об этом ты не подумал, не так ли?
— Ada, прошу тебя, не надо. Только не это, — взмолился Леголас, чувствуя себя обманутым — разве мог он противостоять этому!
— Мы не начнём, пока ты не успокоишься, — с издёвкой заявил Трандуил и уселся на край кровати. Он скрестил ноги и ждал, всем своим видом показывая, что ему безумно скучно. Время шло, но желание Леголаса не ослабевало. Близость отца возбуждала его, и он не мог ничего с этим поделать, но, по крайней мере, он мог перестать досаждать ему своими мольбами и умолк. И, наконец, отец сжалился. — Хорошо, Леголас, — вздохнул Трандуил и похлопал по колену. — Иди сюда.
Покорно усевшись к отцу на колени, Леголас осмелился взглянуть ему в глаза и с удивлением обнаружил, что они заметно потеплели и теперь как будто бы насмехались над ним.
— Не так, — улыбаясь, прошептал Трандуил ему на ухо. — Перевернись.
У Леголаса сердце ушло в пятки. Он понял, что отец собирался с ним сделать, но подчинился, с трудом веря в то, что он это делает. Трандуил никогда не наказывал его так, даже когда будучи эльфёнком он вёл себя просто отвратительно. Медленно, сотрясаясь всем телом от стыда, — и от тёмного, похотливого восторга — Леголас перевернулся на живот и лёг на отцовское колено, отставив зад назад так, что его член оказался на бедре Трандуила. Юноша чувствовал себя полностью обнажённым. Он попытался было перенести часть своего веса на колени, но те лишь скользили по сатиновой мантии отца, не позволяя ему лежать смирно.
Трандуил с благоговением погладил сына по внутренней стороне бедёр, по ягодицам, по ложбинке между ними — словом везде, заставляя юношу сгорать от желания.
— Завтра у меня аудиенция с послом из Гондора. Ты пойдешь со мной и сядешь от меня по правую руку. Я подготовил для тебя особое жёсткое кресло. Посмотрим, как ты сможешь на нём усидеть, не ёрзая, — Трандуил занёс руку, но опустил её лишь для того, чтобы погладить сына по ягодицам. К удивлению Леголаса, ожидаемого жалящего шлепка не последовало. Отец наклонился к его уху и мрачно пообещал: