— Сядь подле меня, ion nin. Сегодня ты заслужил эту честь, — Король осушил кубок и, повернувшись к стоявшему слева от него придворному, продолжил беседу — Трандуил отдавал распоряжения запечатать опасные туннели, чтобы больше ни один эльф не пострадал.
Леголас покорно сел подле отца, заставляя себя поесть, но ощущал лишь вкус пепла на губах. Несмотря на милость, оказанную ему Трандуилом, принц чувствовал себя покинутым. Казалось, будто приказав ему сесть, отец полностью позабыл о его существовании. С присущими ему галантностью и вежливостью, Король разговаривал со всеми, но только не с ним. И хотя кубок Трандуила всегда был полон, тот, казалось, совсем не пьянел. Его привычную грацию омрачала лишь скованность в ноге — перевязанная бинтами, она покоилась на подставке, стоявшей подле него. Столь редкое зрелище — уязвимый гордый Король эльфов.
— Ещё вина, мой принц? — голос виночерпия вывел принца из оцепенения, в котором он пребывал всё это время. Не задумываясь, Леголас протянул слуге кубок и тут же залпом осушил его. Вино успокоило его, и он почти что свыкся с мыслью, что сможет выдержать этот бесконечный праздник… Обычно принц не задерживался на таких мероприятиях, используя любую возможность, чтобы улизнуть с них как можно скорее. Но сейчас им двигало странное желание дождаться окончания пира. Заботливый слуга снова наполнил его кубок, следя за тем, чтобы принц не страдал от жажды.
Леголас пил до тех пор, пока не заглушил вином все чувства в себе. Пока окружавшие его голоса не стихли… Пока он окончательно не утратил чувство времени…
— Вы собираетесь сидеть здесь, пока факелы не погаснут, мой принц? — заботливый голос вывел Леголаса из ступора.
Это был Галеон*. Король послал его позаботиться об оставшихся гостях. Старый друг с теплотой и любовью смотрел на него. Сегодня Леголас разделил с дворецким отца, заменившем ему в детстве няньку, не одну бутылку крепкого вина. Уж он-то знал, что юноша изрядно перебрал.
Оглядевшись по сторонам, принц понял, что Трандуил уже ушёл, и теперь в зале был только он, несколько слуг, да шепчущиеся по углам парочки.
— Мне послать за кем-то, чтобы проводить вас в ваши покои, мой принц?
— В этом нет необходимости! — внутри у отвергнутого юноши извергался вулкан. Леголас с грохотом водрузил кубок на соседний стол, резко вскочил на ноги и, гордо задрав голову, — как будто не замечая Галеона и груды столов, заставленных пустыми тарелками из-под фруктов и дичи, — зашагал, слегка пошатываясь, по направлению к выходу.
«Отец ушёл, не сказав мне ни слова! Я не стану мириться с таким пренебрежением. Это трусость! О, да! Я знаю, что сделаю!» — оскорблённый до глубины души принц направился нетвёрдым шагом прямиком в покои Короля.
Путь выдался не из лёгких — проклятые каменные стены, о которые он изредка опирался, чтобы передохнуть, кружились в хороводе, словно насмехаясь над ним. С трудом добравшись до знакомой ему с детства двери, принц гневно занёс руку, собираясь постучать, и застыл в нерешительности.
«Заслуживает ли отец такого уважения? Разве он уважает меня, если осмелился бросить одного, наедине с моими сомнениями и горем? Совсем одного! Конечно же, он заметил, что вечером я не проронил ни слова! Конечно же, он видел как мне больно!» — поддавшись очередному приступу гнева, Леголас толкнул дверь и без тени сомнения ворвался внутрь.
В личной гостиной Короля было темно. Трандуил сидел, ссутулившись, за туалетным столиком с кубком вина в руке. Освещаемый единственной горевшей в комнате свечой Король смерил Леголаса ледяным взглядом. Это зрелище парализовало принца. Все гневные речи, обвинения и упреки тут же вылетели у него из головы. Юноша закрыл дверь на замок и упал на колени перед своим Королём в благоговении.
— Я пришёл молить тебя о милости, милорд. Позволь мне согревать твою постель этой ночью, и я подарю тебе любое удовольствие, которого ты пожелаешь, — Леголас подполз к отцу, нерешительно дотронулся до его стопы и, преклонив голову, раболепно поцеловал кожаный сапог.
— Леголас… — отозвался Трандуил с грустной отрешённостью в голосе.
— Прошу, отец, не говори что всё то, что было между нами, для тебя не значит ровным счётом ничего! — не сдержавшись, выпалил Леголас и взглянул вверх. Отец в ярости водрузил кубок на освещаемый единственной свечой тёмный столик. Трандуил выглядел таким неприступным, — должно быть таким же, как тогда, в темноте — Леголас не мог ни думать, ни дышать в его присутствии.
— Леголас, ты понятия не имеешь о том, чего мне это стоило! И всё же ты пришёл сюда, следуя моему приказу. Хорошо! Встань и сними с себя эти тряпки, — язвительно бросил в лицо сыну Король, пренебрежительно ткнув пальцем в его тунику. — Если ты меня ублажишь, то я, пожалуй, и впрямь разрешу тебе согреть мою постель. В конце концов, ты так мило умоляешь меня об этом…
Леголас робко поднялся на ноги и нерешительно начал расстёгивать тунику.
«Должен ли я это делать не спеша, как бы дразня отца, или быстро?»
Отец резко встал и принялся кружить вокруг него, словно коршун над добычей. У принца задрожали руки.
— Если мы действительно собираемся сделать это, — медленно произнёс Трандуил, — ты должен чётко уяснить для себя следующее. Ни слова не выйдет за пределы этих покоев. Нигде больше ты и виду не подашь, что между нам что-то есть, так же как и я. На публике мы будем вести себя холодно и отстранённо, — отец замолчал, яростно и настойчиво смотря Леголасу прямо в глаза. — У тебя не появится никаких особых привилегий, ты должен будешь во всём и всегда мне подчиняться и стараться угодить. Ты станешь моим. Во всех смыслах. Я буду делать с тобой всё, что захочу, как и когда захочу, не заботясь о твоих желаниях. Если однажды ты пожелаешь положить этому конец — одно твоё слово и всё будет кончено. Но ты должен понимать, что если ты уйдешь, то пути назад уже не будет. То, что мы совершили — это грех, приравненный к преступлению. Если мы не будем осторожны, я буду проклят всеми эльфами Средиземья, возможно, приговорён к изгнанию. Если я замечу лишь намёк на то, что ты собираешься меня предать, я тут же разорву эту связь! — Трандуил резко замер и, приподняв пальцами подбородок сына, заставил его посмотреть ему в глаза. — Ты хоть понимаешь, насколько я должен быть в тебе уверен? Ты достоин моего доверия, Леголас?
«Неужели я спас моего ada лишь для того, чтобы навсегда потерять его из-за того, что произошло между нами в темноте? В том месте, кроме всего прочего, ты ведь не просто овладел моим телом. Ты лишил меня невинности, и мне нужно нечто большее, чем этот холодный разговор. Мне нужен мой отец!» — принц выпил слишком много крепкого вина, — теперь он это прекрасно понимал, — но даже вино было не в силах заглушить стыд и боль в его сердце.
Трандуил сжимал пальцами подбородок Леголаса, невесомая туника свисала с его плеч — стоило юноше лишь повести плечом, и она тут же упала бы на пол. Леголас не понимал значения всех этих резких слов и приказов Трандуила, как и всего того, что происходило до этого в банкетном зале. Король терпеливо ждал от него ответа, но сын просто не знал, что сказать. Всё, что говорил отец, звучало, как угроза, и Леголас совершенно не был к этому готов. В горле застыл болезненный ком. Принц любил своего отца. Совсем не так, как в тот миг, когда, казалось бы, у них не осталось никакой надежды на спасение. А так, как сын любит своего отца, как верный поданный любит своего честного и справедливого Короля. Леголасу казалось, что не осталось никого во всей Арде, кому он мог бы довериться, что он искал родного отца, а вместо этого нашёл абсолютного незнакомца.
— Ada? — неуверенно выдавил из себя Леголас, едва сдерживая слёзы.
Леголас решительно шагнул вперёд, несмотря на то, что Трандуил всё ещё крепко сжимал его подбородок, и прижался лицом к его плечу, в немой мольбе об утешении, поддержке и любви. Что угодно…