— Мне больно, — опустошённо прошептал Леголас. Какое-то время Трандуил просто стоял, не двигаясь. Казалось, в нём ничего не изменилось. Но когда отец отстранил принца от себя, сын прочитал в его взгляде такую боль, какой он никогда прежде не видел на его лице.
— Меня нужно было бы изгнать, — наконец, выдавил из себя отец. — Отправить на Ородруин и заставить прыгнуть в Саммат Наур за то, что я сделал с тобой, сын мой, — Трандуил робко дотронулся до щеки сына и прижал к себе, дрожащими губами поцеловав в лоб. — Ты был так напуган, и я хотел, чтобы этот страх ушёл. Я хотел прикоснуться к тебе. Ты так красив, что я просто не смог устоять. Ты такой чистый, невинный, а я осквернил тебя…
Леголас бы опроверг его слова, если б только мог произнести хоть что-нибудь. Губы Трандуила сомкнулись, тёмные ресницы покоились на его щеках, на минуту яростно сверкавшие в полумраке глаза закрылись.
— Ты пьян, и это тоже моя вина. Столь ужасное решение не следует принимать в таком состоянии. Подойди, ion nin. Я позабочусь о тебе, — отец взял Леголаса за руку, притянул к себе и очень нежно раздел. Сейчас в нём не было и намека на хищника, только его ada, слегка прихрамывавший, честный и уязвимый. Трандуил заботливо уложил сына в свою постель и укрыл одеялом. — Это был страшный день для тебя. Для нас обоих. Отдыхай, а я присмотрю за тобой. Мы продолжим этот разговор, когда ты проснёшься, малыш.
Трандуил накрыл сердце сына ладонью, и Леголас увидел слёзы, стоявшие в глазах отца. Вся эта холодность была лишь маской. Так же, как тогда, когда Леголас был эльфёнком и его naneth умерла, отец убаюкивал сломленного сына.
Комментарий к Глава 3. Свеча горела Синдарин:
Ada: папа
Ion nin: мой сын
Naneth: мать
*Галеон (также эльф из Синдар) не просто слуга Трандуила, он его дворецкий и служил еще его отцу. Он старше Трандуила и переселился с Орофером в Эрин Гален после падения Дориата.
“Как подобрать нити прежней жизни? Как продолжать жить, когда сердцем ты начинаешь понимать, что пути обратно нет...” “Властелин Колец”, Джон Р.Р. Толкиен
====== Глава 4. Монстр внутри меня ======
Когда Леголас проснулся, свеча уже погасла. Было темно. Отец спал рядом. С каким-то странным облегчением Леголас прижался к нему.
— Я действительно спас тебя, — прошептал юный принц. Темнота пробудила в нём ужасные воспоминания прошлого дня, когда он был уверен в том, что им суждено угаснуть в той жуткой пещере, так и не увидев солнечный свет. Как будто почувствовав страх сына, отец нежно обнял его за плечи.
— Ada? — робко спросил юноша, гадая, обнял ли его Трандуил во сне или наяву.
— Да, ion, — погладил его по волосам отец. — Я здесь.
Трандуил выскользнул из объятий Леголаса и направился к одной из ламп. Мягкий золотой свет наполнил комнату, и отец предстал перед ним в тех же одеждах, в которых он был на празднике. Немного помятый, с растрёпанными серебряными волосами, он выглядел измученным, печальным и виноватым.
— Тебе уже лучше? — поинтересовался Трандуил, убирая выбившуюся прядь с лица сына. Это было так непохоже на отца, — он не вёл светских бесед — и Леголас почувствовал его смятение и беспокойство. Его боль. — Если хочешь, я прикажу принести что-нибудь поесть. Или, может быть, ты хочешь лечь спать? Или… Возможно, ты хочешь уйти сейчас?
Леголас подумал, что ему нравится свет. Честно говоря, проснувшись в темноте, он несколько растерялся. Юноша знал, что это чувство скоро пройдёт. А вот его отец… Принц взглянул на Трандуила, ему было невыносимо больно видеть отца таким подавленным. Леголас был неопытен и понимал, что вступает на неизведанную для него территорию, где ему ещё не всё было понятно. Он не знал, что было правильно, а что нет, когда дело касалось плотских утех и любви. На интуитивном уровне он, конечно же, понимал, что Трандуил чувствовал вину за то, что произошло между ними в пещерах. Это было противоестественно — они ведь были отцом и сыном. Но противный тоненький голосок в его вздорной голове не умолкал ни на минуту, и Леголас осмелился сделать первый шаг.
— Почему ты сторонишься меня, аda? Почему ты до сих пор не разделся? Разве моё тело тебе не нравится? — принц сказал это вслух и тут же зажмурился от унижения и страха. Но в глубине души, он знал, что не успокоится до тех пор, пока не получит ответы.
Трандуил обречённо вздохнул. Он ещё долго смотрел на тени, плясавшие на высоком потолке, прикрыв рот рукой.
— Сын мой, — наконец, раздражённо выдохнул отец. В его голосе было ещё какое-то чувство, но Леголас не знал ему названия. — Как ты можешь спрашивать меня о таком, когда я готов отбросить весь здравый смысл, пойти против всех традиций и законов, моральных норм, только чтобы вновь обладать тобой? Когда я так ранил тебя, только для того, чтобы узнать каковы твои губы на вкус? Когда я готов принять твой дар и утащить тебя за собой, склонив следовать по этому пути позора и презрения? Подумай о себе! Подумай, какой вред я могу тебе причинить!
Трандуил заметался по спальне, словно раненый лев.
— Я уже причиняю тебе вред каждым словом! Мне следовало бы выпроводить тебя из моей постели прямо сейчас и вернуть всё на круги своя. Или покинуть эти земли, передать тебе корону и принять справедливое наказание за совершённое мной зло. Но… — он резко замолчал, и сжал руки в кулаки. — Я пытался предупредить тебя, отговорить, запугать… Но ты не ушёл! Нет, ты всё равно здесь, упрямец! Глупец! Ты хоть понимаешь, что я натворил?! Дитя, ты хоть понимаешь, чего нам обоим это может стоить?! Убирайся отсюда! Сейчас же! Вон, из моей кровати! Уходи и забудь обо всём, что произошло в пещерах!
Леголас поднялся с кровати, но лишь для того, чтобы встать рядом с отцом.
— Я никуда не уйду, — тихо сказал юноша. — Я сказал, что мечтал о твоём прикосновении, и я всё ещё мечтаю. Я спас тебе жизнь, а ты вернул мне мою, когда я был уверен, что мы не выживем. Я здесь. Я разделю с тобой любой приговор, который нам вынесут.
Леголас задумался на минуту.
— Ты мог бы показать мне, что было бы между нами, не будь мы отцом и сыном? Или тогда ты бы тоже меня запугивал и прогонял прочь?
— Вполне возможно, — Трандуил тяжёло вздохнул и закрыл глаза. — И ты бы содрогнулся от моей страсти, так же, как тогда во тьме. Ты этого хочешь? Подумай хорошенько, ion nín.
Леголас не смог сдержать улыбку, он всё ещё чувствовал себя немного неуверенно, но сердце в юной груди забилось быстрее.
— Как ты уже мог убедиться, меня не так-то легко запугать. Я лишь боюсь потерять тебя, моего ada. Для меня ты дороже всех во всей Арде. И всё же я хочу, чтобы ты стал мне ещё ближе, — хрипло добавил сын и заглянул отцу в глаза. — Если я и дрожал от твоей страсти, то не от страха, а от желания.
Юноша дерзко дотронулся до первой застёжки на мантии отца и расстегнул её, не сводя с отца настойчивых синих глаз.
— Если это порок, тогда это не только твоя вина, потому что я тоже считаю тебя красивым. И как все твои подданные, мой Король, я склоняюсь пред твоей красотой в благоговении. Я и представить себе не мог, что ты одаришь меня своей благосклонностью, разрешив прикоснуться к тебе, — Леголас позволил пальцам дотронуться до ложбинки на горле Трандуила, чувствуя, как гулко бьётся под ними сердце отца. — Но ты выдал свой секрет и теперь не жди от меня пощады.
— Итак, ты, дитя, меня не пощадишь? — мрачно расхохотался Трандуил. — Что ж, полагаю, что это твоё право наследного принца. Но ты всё ещё невинен, Леголас. Я заставлю тебя просить пощады ещё до того, как взойдёт солнце! Дверь закрыта, а ты имел неосторожность соблазнить меня. Я овладею тобой снова! Ты не закричишь и не будешь отвлекать меня своими мольбами в этот раз. Ты будешь молчать?
С этими словами Трандуил развязал застёжки на своей мантии, небрежно сбросил её с плеч и начал медленно двигаться навстречу Леголасу — тому ничего не оставалось делать, кроме как отступать назад. Кровь заструилась быстрее по венам сына, а руки нерешительно прижались к груди отца. Опасный властный самец продолжал своё наступление, заставляя Леголаса пятиться назад, пока тот не почувствовал, как каркас кровати впился в его лодыжки.