В лобовые атаки до победы кочевники почти никогда не ходили. Хотя тяжелая конница у них имелась, и была она вполне себе доспешной — но, в отличие от арабов, монгольская "кованая рать" в битвах использовалась тогда, когда враг подходил к ханской ставке и мешал Субудаю пить чай с Батыем и выяснять, кто из них тоньше понимает китайскую поэзию.
Почему так, тоже понятно. Степь огромна. Найти противника и загнать его в угол куда важнее и сложнее, чем потом зарубить. А потому конь должен быть быстрый и выносливый. Сила и масса коня вторична.
Для рыцаря все ровно наоборот. Европа маленькая, заросла лесом по самые брови. Искать противника не надо: осадил ключевой пункт, замок там или брод — сам прибежит. Основное оружие рыцаря тоже конь. Сам рыцарь это тройник для присоединения к коню острого копья-ланса, ну и чуть-чуть для направления копья. Главное, не вылететь из седла, когда вся кинетическая энергия полутонного дестриера, скачущего со скоростью мотоцикла, примерно километров 30 в броске, передается на острие копья, а это острие упирается в противника. Больше одного броска рыцарский конь осилит не всегда и не любой, но больше и не надо: хорошо нацеленный удар по пехоте насадит на копья первые два ряда, а там в ход идут седельные мечи, топоры — и главное: подкованные копыта полутонной зверюги, взбесившейся от страха и ярости. Человек в седле там уже так, вишенка на торте.
У кочевника коник легкий, рассчитанный как раз на изматывание противника бегом. Стрел кочевник не жалеет: они чаще всего тростниковые, вовсе без наконечника. Да, броню рыцаря они не пробьют, но можно ведь стрелять в коней навесом. За день кружения хоть одна стрела да зацепит, а дальше столбнячные бактерии сделают грязное дело, и без коня рыцарь далеко не ускачет. А отступать кочевник может до Урала и дальше, гонись на чем хочешь.
Вообще-то и нормальные стрелы у кочевников очень даже имелись, со стальными наконечниками разных типов. Но даже тростниковой стрелкой на дистанции плевка в морду кочевник мог победить сугубо за счет опыта стрельбы из неустойчивого седла. А уж когда ему хороший боеприпас подгоняли покоренные китайцы в количествах — тушите свет, сливайте кумыс.
Поэтому армия кочевников состояла из массы конных лучников и небольшого числа хорошо вооруженных телохранителей-нукеров. Телохранители берегли полководцев или приближенных к хану лиц, ну и его самого, и в бой вступали реже, чем римские триарии.
В соответствии с тактическим применением, армейское обучение кочевника содержало три важные вещи:
Ездить верхом, в том числе и группой (ржали всей юртой).
Стрелять из лука, попадать необязательно (ржали всем родом). Важно держать противника под постоянным дождем стрел.
Слушать команду и в бою не кидаться грабить, а четко слушать сотника (ржали всем туменом, даже кони).
Чингисхан в своей "Ясе" записал это, наконец-то, на бумагу. Но руссише попаданцы из ХХХ века сперли оригинал, и нам приходится довольствоваться отчетами Плано Карпини, фентези Марко Поло, арабскими пересказами в "Тайной истории монголов", да великолепным без шуток циклом Рыбакова "Плохих людей нет".
На этой радостной ноте пока все. Про грустные вещи: взаимодействие организаций монгольской и китайской, рыцарской и монгольской (на фоне Крестовых походов) — будет позже.
Письмо другу
Дорогая принцесса Селестия! В сегодняшнем уроке дружбы мы усвоили, что люди читают жопой, и никакая дружба этому не помеха. Сколько не объясняй, что самолетик на детской карусели подвешен, чтобы детишек развеселить и хотя бы сообщить им о существовании в мире такой хреновины, как "самолет" — все равно найдутся Зоркие Соколы, указывающие, что схема камуфляжа анахронична, стреловидность не той системы, а площади крыла и оперения не соотносятся в исторически верном для эпохи виде.
Мой блог не претендует ни на академическую глубину, ни на всемерность охвата темы.
Во-первых, об этом уже исписано пол-интернета людьми поумнее меня.
Во-вторых, тема неимоверно громадна. На нее требуется лет двенадцать времени, команда толковых профессионалов — а на выходе мы получим только презрительное фыркание завсегдатаев флибусты да помидоры с трибун, потому что в слове "Диоклетиан" у нас сорок шесть ошибок.
Итак, повторяю в который уже раз: я говорю только о военном обучении в Средневековье. Не о самой войне, и не о самом обучении — но только о военном обучении. А все прочие темы затрагиваю лишь в той мере, в какой они требуются по сюжету.