— Лев убил вашего отца?
— Они принесли его в лагерь, — продолжала она едва слышно. — И зрелище было не из приятных. А мой отец был, пожалуй, единственным человеком на свете, который так много значил для меня, я была к нему привязана, к единственному за всю мою жизнь. И я просто не могла вынести, чтобы Джонатан оставался со мной рядом до конца моих дней: ведь каждый раз, когда я на него смотрела, я вспоминала, что случилось с папой… И тогда я развелась с ним.
Я взял со стола пустые бокалы и отнес их к бару.
— Вам следует выпить, — предложил я. — Да и сам я не откажусь.
— Мне следует выпить, — согласилась она, слабо улыбнувшись. — Разве я не собиралась выкинуть вас за дверь?
— Это было в прошлом году, — напомнил я. — Вы справились с разводом так же удачно, как и Пенни, или вам пришлось платить Джонатану алименты?
— Я справилась так же удачно, как и она. И даже еще удачнее, потому что я развелась раньше. Я воспользовалась хорошим советом, и мне не пришлось выплатить Джонатану ни цента. Да он в деньгах и не нуждался — у него своих достаточно. Собственно говоря, это я дала Пенни совет воспользоваться той же возможностью, к которой прибегла сама.
Зазвонил телефон, она секунду смотрела на трубку, потом решила ответить. Пока она разговаривала, я смешивал коктейль.
Разговор был недолгий. Она подняла трубку и сказала:
— Да, это Пруденс Калтерн. — Потом несколько секунд послушала и коротко сказала: — Не сейчас, я занята, позвоните мне утром.
Она положила трубку и подошла к бару.
— Это мой адвокат, — сказала она. — Он почему-то все время беспокоится о том, чтобы мои деньги делали новые деньги. По мне-то и так все идет неплохо. Я в делах ничего не смыслю, но каждый раз все получается удачно.
Я протянул ей бокал, и она благодарно приняла его.
— Спасибо, мне как раз это и нужно. Я уже ответила на все ваши вопросы, лейтенант?
— Почти, осталось только два. Что вы делаете в Пайн-Сити? Мне известно, зачем здесь Пенни, — это ее великий шанс на телевидении.
— Ах, Эл! — фыркнула она. — Ну как же я могла допустить, чтобы моя сестричка оказалась в одиночестве в величайший момент ее жизни? Я приехала, чтобы подбодрить ее. Следующий вопрос?
— Если этот кладезь информации — не ваш бывший муж Джонатан Блэйк, — сказал я, — то кто же он, черт подери?!
— Понятия не имею! А может быть, он просто плод вашего воображения?
— Еще один такой звонок, и я непременно спячу, — свирепо пообещал я. — Черт бы побрал его вместе с его известиями!
Бокал выскользнул из ее пальцев, и осколки со звоном разлетелись по полу.
— Известия? Как вы сказали? Известия? — спросила она слабым голосом.
— Ну конечно, известия. Каждый раз, когда он звонит, он извещает, что у него есть для меня известие.
— Вестник Джон! — прошептала она.
— Кто?!
Она медленно покачала головой:
— Нет, этого не может быть.
— Вестник Джон? — повторил я. — Это настоящее имя? Кто он такой, черт его дери?!
— Да я просто его придумала, — попыталась выкрутиться она. — Мне просто показалось, что это звучит подходяще — перефразировка «дорогого Джона». Правда, похоже?
— Я думаю, что вы лжете, — усмехнулся я. — Кто он такой?
— Лгу? — Она улыбнулась. — Неужели на свете может в самом деле существовать человек, который станет называть себя Вестником Джоном? Да это просто имя из комикса, Эл!
Пруденс с минуту молча смотрела на меня, потом повернулась и пошла в спальню. Я покончил с выпивкой и уже подумывал, не позвонить ли мне в отдел и не спросить ли, что делать дальше. Но проблема была решена за меня.
— Эл, — тихо позвала меня Прю из спальни, — идите сюда.
Я вошел в спальню и нашел ее у самой двери. Она стояла спиной ко мне.
— Эл, — сказала она. — Возьмись за ворот моего платья обеими руками.
Я повиновался.
— Хорошо захватил? — спросила она небрежным тоном.
— Лучше некуда, — ответил я. — А во что это мы играем?
— А теперь рви! — резко сказала она.