Вы спрашиваете меня, как мы можем спасти настоящее лицо наших детей? Вам не нужно ничего делать прямо. Все сделанное прямо будет вмешательством. Вы должны научиться искусству неделания. Это очень сложное искусство. Это не что-то такое, что вы должны делать, чтобы защитить, спасти настоящее лицо ребенка. Что бы вы ни делали — это разрушит настоящее лицо. Вы должны научится неделанию: вы должны научится как держаться в стороне, в стороне от пути ребенка.
Вам придется быть очень мужественными, потому что это риск, предоставить ребенка самому себе. Тысячи лет нам твердили, что если ребенок предоставлен самому себе он будет дикарем. Это чистая чепуха. Я сижу перед вами — но разве я похож на дикаря. А я жил без всякого вмешательства со стороны моих родителей. Да, им это принесло много хлопот, и у вас тоже будет много хлопот, но оно стоит того.
Настоящее лицо ребенка настолько ценно, что любые хлопоты стоят того. Это настолько ценно, что что бы вам ни пришлось заплатить за это — это дешевая цена; вы получаете это за бесценок. И радость в тот день, когда вы обнаружите настоящее лицо своего ребенка неповрежденным, с той же красотой, которую он принес в этот мир, с той же невинностью, с той же чистотой, с той же радостью, весельем, живостью… чего еще можно желать?
Вы ничего не можете дать ребенку, вы можете только взять. Если вы хотите дать дар ребенку, вот единственно возможный дар: не вмешивайтесь. Рискните и позвольте ребенку идти по неизвестному маршруту, не нанесенному на карту. Это сложно. Великий страх охватывает родителей, кто знает, что случится с ребенком? Из-за этого страха они начинают форсировать определенные образцы поведения ребенка. Из-за страха они начинают направлять его определенным образом к определенной цели, но они не знают, что из-за своего страха они убивают ребенка. Он никогда не будет благодарен вам, он всегда будет испытывать вражду по отношению к вам.
Зигмунт Фрейд обладает глубоким пониманием этого вопроса, он говорит: «Каждая культура уважает отца. Нет ни одной культуры, существующей ныне или когда либо существовавшей на Земле, которая не предлагала бы идею, что отца нужно уважать». Зигмунт Фрейд говорит: «Это уважение к отцу возникло потому, что некогда, в доисторические времена дети должно быть убили своего отца, просто чтобы спасти себя от него и не быть искалеченными им».
Это странная идея, но очень важная. Он говорит, что уважение воздается отцу из чувства вины, и что это чувство живет тысячи лет. Где-то… это не исторический факт, но полный значения миф, что молодые люди должно быть убили отца и затем раскаялись — естественно, потому что он был их отцом; он он заставил их идти теми дорогами, где они не были счастливы.
Они убили его, но затем они раскаялись. И из-за страха они начали поклоняться духам предков, отцов, праотцов, потому что их души могли отомстить. И затем мало-помалу стало общепринятым уважать старших. Но почему?
Я бы хотел, чтобы вы уважали детей. Дети все заслуживают самого большого уважения, на какое вы только способны, потому что они так свежи, так невинны, так близки к божественному. Пора отдать им уважение, а не заставлять их уважать испорченных/развращенных/ людей — хитрых, лживых, полных дерьма — просто потому, что они старше.
Я хотел бы все это перевернуть: уважайте детей, потому что они ближе к источнику; вы очень далеки. Они пока еще подлинные, а вы уже копия. А вы понимаете, что может произойти, если вы будете уважать детей? Тогда если вы любите и уважаете их вы можете спасти их от ошибок, они будут двигаться в правильном направлении — не из-за вашего страха, но из-за вашего уважения и любви.
Мой дедушка… Я не мог лгать моему дедушке потому что он так уважал меня. Когда вся семья была против меня, я мог по крайней мере положиться на этого старика. Его не беспокоили любые доказательства, которые говорили против меня. Он говорил: «Мне все равно, что он сделал. Если он сделал это, он должно быть прав. Я знаю его, он не может поступать неправильно».
И конечно, когда он за меня, вся семья должна была отступить. Я рассказывал ему обо всем, и он говорил: «Не нужно волноваться. Делай все, что ты чувствуешь правильным, потому что, кому же еще решать? В твоей ситуации, на твоем месте, только ты можешь решать. Делай все, что ты считаешь правильным, и всегда помни, что я здесь чтобы поддержать тебя, потому что я не только люблю тебя, я также уважаю тебя».
Его уважение ко мне было величайшим сокровищем, которое я мог получить. Когда он умирал, я был на расстоянии 80 миль. Он сообщил мне, что я должен приехать немедленно, потому что времени осталось мало. Я приехал быстро. Я был там в течении 2-х часов. А он как будто ждал лишь меня. Он открыл глаза и сказал: «Я пытался продолжать дышать, чтоб ты смог добраться до меня. Я хочу сказать лишь одно: меня не будет здесь, чтобы поддерживать тебя, а тебе будет нужна поддержка. Но помни, где бы я ни был, моя любовь и мое уважение останутся с тобой. Не бойся никого. Не бойся мира».