— Она еще не готова! — вскочил Радэл. — Если инициировать процедуру слишком рано, Элизабет может погибнуть и сила развеется.
— Пусть лучше погибнет она, брат, чем вся Астория!
— Нельзя допустить смерти Элизабет и по другой причине. Ваше величество, она хранитель лорда Рейнгарда!
— Лорд Рейнгард больше не явится ко двору. Решением Богов он лишен крыльев, — сухо констатировала архангел. — Но мнение Верхнего мира аналогичное. Следует инициировать процедуру обуздания силы.
— Что? — я едва не упала от услышанного. За окном раздался раскат грома, на который присутствующие отреагировали немедленно. Лорд больше не явится ко двору?
— Она не стабильна! Ваше императорское величество, лично я — предлагаю казнить на месте! — в руках женщины материализовался клинок, горящий золотым пламенем. Сделав ловкий круг в воздухе, она обратила взгляд, полный надежды, к императору.
Судорожно глотая воздух, выравнивала дыхание, глядя на филина. Вдох. Выдох. Вдох. Я не могу сорваться. Выдох. Свинцовые тучи рассеялись, и перепуганные взгляды присутствующих растаяли во вздохах облегчения.
— Ваше Императорское Величество. Моя сила действительно зависит от эмоций. Но я учусь брать ее под контроль и достигла определенных успехов. Я осознала ответственность, лежащую на моих плечах. Слишком поздно, слишком большой ценой, но осознала.
Переводя взгляд с меня за окно и обратно, император поморщил нос и безразличным тоном протянул:
— Присутствующим есть что сказать, кроме того, что было поведано ранее?
— Да, — вступился принц. — Мне стало известно, что есть еще одна… потенциальная природная ведьма. Дочь Элизабет.
— Что? — брови императора поползли вверх.
— Узнав, что ее мать казнена императором, она вряд ли присягнет престолу на верность и служить на благо Гардии.
Мужчина на секунду задумался, затем холодно изрек:
— Кто за немедленную казнь, поднимите руки.
Кроме архангела никто не пожелал мне подобной участи. Удивительно.
— Кто за магическое заточение?
Две руки. Моргана и Фрейя.
— Кто за процедуру обуздания силы?
Все остальные подняли руки. Радэл в голосовании не участвовал, отчего-то не желая для меня участия в этой процедуре. Но не они ли хотели, чтобы я стала полноценной природной ведьмой?
— Отец. Дай нам месяц, — Радэл проявлял настойчивость.
— Думаешь, это что-то изменит? Подготовка занимает годы.
— Мы справимся.
— Хорошо, — без раздумий произнес император и поднялся. — Даю неделю. И ровно через семь дней я лично проведу процедуру обуздания силы. Она либо подчинится вам, Элизабет, либо… уничтожит. Радэл, ко мне в кабинет на счет новой ведьмы. Остальные свободны.
Сказать, что я словно заново родилась — не сказать ничего. Такой страх, будто меня погрузили под воду и держали за ноги. Если не отпустят — захлебнусь. Но вот, когда уже сознание гаснет, отпускают и, словно пробка, я выскочила на поверхность, глотая воздух, с болью расправляющий легкие. Перед глазами черные точки, а в ушах звон. Неделя. У меня есть целая неделя, чтобы все исправить. Спасибо, Исконная магия, за этот шанс! Я его не упущу.
— Я бы не спешил радоваться, — послышалось над самым ухом тяжелое замечание Дамиана, все это время стоявшего за моей спиной и в обсуждении участия не принимавшего. Передо мной распахнулись темные объятия портала.
— Могу я задержаться ненадолго? Мне нужно побеседовать с бароном фон Штруком и кое-что обсудить с мадам Пуффи?
Тяжелый взгляд Дамиана выдержала из одного лишь упрямства. Я и без того чувствую себя виноватой.
— Пять минут. После этого доставлю тебя с питомцем в университет.
— Благодарю, — улыбнулась я. Питомец не оценил подобное наименование себя любимого, но, кидая в сторону Дамиана нелицеприятные взгляды, уселся у меня на плече. Спихнула наглую птицу и, постеснявшись устраивать переговоры в тронном зале, вышла в коридор, помахав Дарелу и мадам Пуффи.
В коридоре, среди резных мраморных колонн и позолоченных завитушек напольных подсвечников, стоял диванчик, на котором я расположилась. Хранитель отчего-то предпочитал подоконники, поэтому с важным видом расхаживал по одному из них, время от времени выглядывая на улицу. Словно все еще не верил, что я справилась со стихией и успокоила небо. Страшно представить, что бы случилось, окажись моей стихией огонь.
Кожа под кольцом невообразимо зудела. Сняв колечко до середины, я с блаженным видом почесала красный ободок, оставшийся от металла на пальце. От чутких взглядов господина Рейнгарда не ускользнул сей факт, и он поспешил ко мне.