— Я — Перец, а это мой друг, Корень. И мы, увы, не королевские сыновья, а всего-навсего бродяги, — я поспешил поумерить чрезмерный интерес девиц к красавчику-айру. — Плыли на Цветущие острова в поисках лучшей доли, корабль попал в бурю и пошел ко дну. Не скажете ли, куда вынесло нас милостью небес бурное море?
— Это Гранитный Брег, — ответила одна из девушек, и я снова подивился ее выговору.
Корень присвистнул.
— Далече…
— Да и до дома нам идти не так уж близко, — заявила Зоря. — Поторопимся, а то госпожа беспокоиться будет.
И мы двинулись в путь. Красотки то и дело оглядывались на незнакомцев, но женщина, шедшая рядом с нами, всякий раз одаривала сестер таким взглядом, что они за всю дорогу так и не решились заговорить. Только старшая, кажется, ее звали Мело (я плохо запомнил незнакомые имена), возмутилась чрезмерной опекой.
— Зоря, не смотри на нас, как на злыдней, намеревающихся учинить потраву в твоем огороде. Ты сама говорила, что мы плохо владеем северным говором. С тобой разговаривать скучно — все одно и то же. А в беседе с этими добрыми людьми мы могли б узнать новые слова…
Корень издал хрюкающий звук, глотая смешок. К счастью, мужик соображает, что нужно держать себя в руках, а язык на привязи. Мне вот тоже очень захотелось высказаться, но я вовремя сжал зубы, припомнив наставления Дёрена, малинкиного знакомого колдуна: надо учиться управлять порывами. Хотя за прошедшие два года я неплохо освоил эту премудрость, особенно по части женщин. С ними, правда, как-то само собой получилось, еще до галеры, и, видят небеса, я ничуть не жалею, особенно теперь, получив взамен ночные свидания с моей девочкой (не сглазь, Перец!). А раз так, и язык смогу приучить к порядку.
— Вот выдаст вас господин Жарден замуж за северян, тогда и узнаете новые слова. От законных супругов, а не от полуголых бродяг, — Зоре сдерживаться не хотелось, да и причин не было.
Девчонки привычно захихикали, одарив нас с Корнем весьма нескромными взглядами. М-да, их папаше следует поторопиться со свадьбами.
Айр по-прежнему полагал женщину недостойной своего интереса, и мне пришлось улещивать ее одному. Зоря оценила искренние старания, быстро оттаяла и принялась болтать почище юницы. Оказалось, она действительно вдова, чуть больше года назад схоронившая мужа, жителя Гранитного Брега, сама же была родом из Морены. Возвращаться на родину не стала, и привыкла уже, и взрослые дети здесь живут, жаль с ними расставаться, хочется внуков понянчить. К тому же и у самой место хорошее: господин Жарден, преуспевающий торговец, сговорил двух старших дочерей за сыновей знакомых купцов из северных земель, и девушкам нужно было выучить тамошнюю речь.
— Это, получается, в Гранитном Бреге говорят не по-нашенски? — дошло до меня.
— Да. Правда, в приморских городах и селениях, куда приходят торговые корабли с севера, многие знают наш говор, и северян частенько можно встретить, — успокоила меня Зоря. — А вы с приятелем куда направитесь? — кинула плотоядный взгляд на Корня, не сводившего глаз с девиц. — На Цветущие острова?
— Вряд ли. Нам все равно было, куда плыть. Повезло сговориться с капитаном, что в Ракушник шел, вот и все. Думаю, побродим здесь, тоже новые места. Придется, правда, побережья держаться, иначе объясняться будет трудно.
Так за разговорами мы незаметно добрались до Ахары, крупного селения, находившегося, как выяснилось, неподалеку от столицы Гранитного Брега. Белые домики с плоскими крышами лепились по склонам бухты, как ракушки к приморским скалам. Дело шло к полудню, наступали самые жаркие часы, и на улицах никого не было, кроме тощих рыжевато-серых собак, которые лежали в тени домов и оград, вывесив наружу розовые языки, и провожали процессию ленивыми взглядами. Девиц они наверняка хорошо знали, а двое полуголых незнакомцев не стоили беспокойства по такому пеклу.
Зоря отвела нас в просторную, гулкую, прохладную кухню и велела накормить, сама отправилась к хозяйке, докладывать о незваных гостях. Мы с Корнем накинулись на поставленную перед нами еду. Понятное дело, бродяг не стали потчевать изысканными яствами, но бывшим галерным рабам, два года просидевшим на каше, вяленом мясе и сухарях тушеные потроха, свежая зелень, теплый хлеб и молодой сыр казались невероятными лакомствами. К концу трапезы кухарка даже стала коситься на нас с подозрением. Пришлось для ее успокоения рассказать, что в тех местах, где мы недавно скитались, посевы почти полностью пожрала саранча, и в последние несколько месяцев голодали там не только бродяги. Женщина сочувственно поцокала языком и, выложив на стол еще один свежий каравай, поставила рядом горшочек с душистым медом, а потом налила страждущим по большущей кружке молока. Понятное дело, скоро от этой снеди ничего не осталось, а мы с Корнем едва дышали.