- Ну-ну! - погрозил ему тем же грязным пальцем старикашка. - Не очень-то! Не зарывайся. Знай свое место. Тут и зубки сломать недолго… Поосторожнее!
У Берии во рту пересохло.
- Кто Вы? Я прикажу арестовать. Как смеете?
Тот просто не услышал этих угроз.
- Да ты не кипятись и не пужайся! Сказано: молодец! За что и уважаем. Только помни уроки Ягоды и Ежова. Хороши прежде были и они, да носами тыкались, куда им не следовало. Да успокойся ты! Работай себе. Кровушки не жалей - ее всю, сколько не прольешь, земля проглотит - она, кровь, жидкая, а трупы известь разъест. Ты, Лаврушка, сластена! Так наслаждайся сколь душе угодно, благо мяса «белых лебедей» в России пока еще предостаточно, учредишь себе такой комитет с начальником-генералом во главе, он пошарит по институам, будет поставлять чистеньких, опрятненьких и отмывать не надо от навозного запаха. Делай все, что хочешь, только, чур, не соваться, куда не следует, а то ненароком постигнет участь Генрушки Ягоды да Николки Ежова. Иди уж по своим делам! Чего стоять-то?
Старик бесцеремонно оставил всесильного комиссара Внутренних Дел и поплелся прочь, шаркая одним незашнурованным ботинком.
Когда он удалился, Лаврентий пришел в себя и ринулся к машине.
- Да кто он такой? Юродивый какой-то. Почему вы его не арестовали?
Начальник его охраны промолчал.
- Фамилия, имя, отчество, год рождения, социальное происхождение этого паршивца!
Чекисты тупо молчали.
- Он аноним тут что-ли? Никто не хочет его назвать? Чего боитесь?
- Его тут все кличут Иезуитом. Он Курьер.
- Чей курьер, черт возьми? - вскипел Берия.
- А это нам не следует знать. Меньше знаешь, дольше проживешь. Вам потом объяснят, где надо. А мы маленькие люди, наше дело охранять, кого надо или застрелить, если кого надо. На то мы и поставлены. А чтоб думать или знать, нам это зачем?
Лаврентий потом в свое время объяснили, что ему положено знать, когда посвящали, а многое он домыслил, догадался: ушлый был, умный.
Институт Тайных Исследований - мозг Империи, его храм, даже, во многих смыслах, цех, где куются доспехи, которыми она защищается от нападения и смертельное оружие, которым она насмерть поражает врага. Системы меняются - Империя вечна, а потому вечен и Институт. Система - одежда, Империя - тело, Институт - душа. Бывали революции, что меняли одежды. Бывали революции, что оперировали тело Империи, но ни одна революция не покушалась на душу, на Институт Тайных Исследований.
Основателем ИТИ считается некий Георгий Мушранский, работавший бог весть кем в III-ем отделении Царской охранки.
Мушранскому удалось доказать элите о необходимости Совета Мудрецов из образованнейших людей, больших ученых, которые думали бы нам тем, как сохранять и укреплять Империю, какими методами умиротворять непокорных. Этот совет разработал до мельчайших деталей политику «кнута и пряника» для каждого народа отдельно. Но этого опуса читатель никогда не видел на прилавках книжных магазинов и не увидит, по всей вероятности, никогда. Эта Наука Тайн. Поэтому со временем Совет Мудрецов превратился в Институт Тайных Исследований с девятью факультетами и одним комитетом. Перечислим:
факультет исследований тайн крови,
факультет исследований тайн психики человека,
факультет исследования физиологии человека и его экспериментирования,
факультет исследования человеческого общества и его нивелирования,
факультет исследований тайн истории
факультет исследований религий и верований и негласного регулирования их,
факультет исследований психологии толпы,
факультет исследований мозга,
факультет экстремального: страха, боли, стресса,
Комитет Сохранения Тайн.
Лаврентий Павлович через две недели, как стал наркомом, столкнулся с творчеством ИТИ, правда, заочно. Туда его не пускали.
В 1931- 1933 годах на Украине был организован голод. Годы были урожайными, но весь хлеб изымался и вывозился. Шесть миллионов человеческих жизней унесла эта операция под кодовым названием «Прополка». Украинцев наказали за то, что они упорно считали себя украинцами. Шесть миллионов трупов. Кто-то же должен за это отвечать. Ответили исполнители. Их расстреливали, как говорится, пачками, а вместе с ними расстреливалась и настоящая правда об этой гекатомбе, ибо тайна должна оставаться тайной. Последние восемь человек из бывших главных украинских чекистов, выгребавших начисто крестьянские закрома, предстали перед Берия. Семеро подписали себе контрреволюционный приговор, их отсюда же свезли в расстрельную яму, а восьмой упорствовал. Это был москвич, член ЦК ВКП(б). Это он курировал операцию «Прополка».
- Подписывай, контрреволюционная сука, признание и покончим с этим. Может Вождь помилует тебя, если напишешь раскаяние. Пиши: «Виноват. Каюсь».
- Я не виноват. Не подпишу, - упорно твердило это рваное месиво, которое когда-то было ртом. - Нет. Пусть придет Курьер, он все знает. Я в точности исполнял секретные указания. Допросите Курьера.
Не подписал. За него подписали другие, а его на рассвете свезли в расстрельную яму на грузовой машине с негашеной известью.
Берия постигал то, чего еще не постиг на низших ступенях карьеры…
Сломать физическое тело человека несложно - сложнее убить в человеке душу. Разные есть люди. Один ломается от сильной оплеухи, становится, как воск: лепи из него все, что хочешь. Другого приходится бить сутками, ломая кости. Сдается. Но из тысячи один находится такой… - никакие адские муки не выдавят из него подлого слова. Он, конечно, стонет, кричит, орет так, что рвутся голосовые связки, но друзей не продает, бумагу не подписывает. Таких отбирали, лечили в специальной больнице, откармливали. Потом приезжал Курьер со спецкомандой в гражданском и увозил куда-то. Берия понял: их везут в Институт, они станут подопытными на факультете экстремального.
Курьер взял список переданных ему «штук», бегло просмотрел его:
- А где Гайдоченков?
- В расход пошел. Тройка.
Курьер глянул из-под очков ехидно, зло.
- Сказано же тебе было таких оставлять.
- Да зачем он Вам сдался? Он раскололся. Все признал. Ползал здесь, сапоги мои лизал. Унижался. Какой из него экземпляр?
- Врешь! Почему тогда не подписал. Это не его рука. Темнишь!
- Не темно, он на вас ссылался. Допросите, кричал, Курьера.
- Так допросил бы. Какой «экземпляр» загублен?! - сокрушался он. - Какая потеря для нашей великой науки! Ты гляди, а не то сам туда угодишь. Сколько выдержишь-то? Да нисколько ты не выдержишь. Как увидишь никелированный инструмент, сразу в штаны наложишь. Таких в ванне кислотой отмывают потом. Впредь промашек не допускай. Работать хочешь? Хочешь работать?
- Хочу, конечно…
- Ну, то-то. Ты из своих пукалок * пукай, страсть свою удовлетворяй. Мало тебе людишек по улицам бегает: лови, ломай, на то они и существуют, а «экземпляры» передавай Науке, всех до единого, они дорого стоят. На первый раз прощаю.
Так строились их отношения.
Как ни пытался Лаврентий стать на одну доску с этим грязным старикашкой, ничего у него не получалось, тот его подминал под себя. И Берия покорился этой силе…
Вернемся в Большой овальный зал, где шло научно обоснованное обсуждение важного для Империи предприятия.
С коротким и ясным недвусмысленным докладом выступил декан факультета исследования человеческого общества и его нивелирования , он же и Великий Маг. Слова, которые могли быть двусмысленно истолкованы, требовали дополнительных объяснений или вовсе из текста вычеркивались. Оппонентами выступили декан факультета исследования крови , декан факультета тайн истории и декан факультета исследований религий и верований. Кроме того, каждый высказался по данному предмету с платформы своей науки. Стали выносить решения. Каждый из деканов написал на листе свое решение.