В этих условиях Я.Стецько быстро продвигался вверх по руководящей оуновской лестнице. В двадцать лет (1932 г.) он уже член краевой экзекутивы ОУН (руководящего центра, который возглавлял всю нелегальную деятельность организации на западноукраинских землях). Вместе с С.Бандерой, который был тогда руководителем этой экзекутивы, Стецько практически внедрял в жизнь выработанные в Берлине планы Коновальца и К0, принимал участие в подготовке и осуществлении террористических акций, в нагнетании антикоммунистической истерии. Вспоминая это время в своей автобиографии, переданной лично Стецьком в ведение советника Гитлера по «восточному вопросу» рейхсминистра Альфреда Розенберга, он развязно писал, что был «привязан к атгентату на советского консула во Львове» и арестовывался польской полицией в связи с «убийством министра Перацкого». Неинформированным объяснил, что речь идет об убийстве оуновцами краевой экзекутивы секретаря советского консульства во Львове О.Майлова (октябрь 1933 г.) и о террористическом акте над министром внутренних дел Польши, совершенном националистами среди белого дня в самом центре Варшавы (июнь 1934 г.). Оригинал документов, в которых Стецько недвусмысленно хвастается перед гитлеровским начальством своим непосредственным участием в бандитско-террористических, типично уголовных с точки зрения правового законодательства какого-либо государства делах, сохраняется в Центральном государственном архиве Октябрьской революции, органе государственной власти и государственного управления УССР (ЦГАОР УССР) в деле № 9, фонд 3833, опись IIl.
За антигосударственную деятельность против Польши в 1936 году Стецько был осужден на пять лет лишения свободы. Но уже в 1937 году досрочно освобожден из-под ареста и вскорости выехал за границу. Некоторое время жил в Берлине, потом в Италии. Именно к этому времени относятся, как отмечали бывшие коллеги Стецька по организации, и его первые контакты с нацистским абвером и итальянской ОВРА, где он был известен под агентурным псевдонимом «Басмач» (в Берлине) и «Белендис» (в Риме).
Псевдонимом «Белендис» Стецько подписывал свои информации и к одной из служб МИД Италии. Об этом, в частности, шла речь в «коммуникате» референтуры пропаганды мельниковского провода украинских националистов от 11 октября 1940 года. «В эти дни, — отмечается в этом документе, — через определенное учреждение руководящие чиновники ОУН получили оригинальные письма члена «революционного провода» Стецька-Карбовича, которые он передал в Итальянское министерство иностранных дел в Риме. Упомянутые письма Стецько подписал псевдонимом «Белендис». В этих письмах Стецько-Белендис информирует Итальянское министерство иностранных дел о событиях в ОУН (Белая книга ОУН. О диверсии — бунте Яри — Бандеры. Краков, 1940. С.95).
Разоблачение Стецька как информатора МИД Италии недавними коллегами по ОУН было их ответом на разрыв Стецька с Андреем Мельником и его переход на сторону Степана Бандеры, который в конце 1939.года возглавил оппозицию в организации, а затем. привел ее к расколу. Вместе с Бандерой Стецько был одним из организаторов раскола в организации и инициатором создания так называемого революционного провода ОУН, где он практически стал вторым лицом и занял пост заместителя С.Бандеры.
Между прочим, еще в сентябре 1939 года Стецько расхваливал А.Мельника, клялся в верности и любви к «вождю» украинских националистов. «Мы идем с полным и безоговорочным доверием к нашему вождю Андрею Мельнику на новые победные бои, — писал он. — Когда мы, глубоко взволнованные, повторяли слова присяги: «Верность, Храбрость и Послушание клянемся нашему Вождю», то это был не пустой звук, а голос души… людей, верных на жизнь и смерть своему новому Вождю» (Националистическая прессовая служба. 1941. Сентябрь. № 41).
Такие верноподданнические заявления и клятвы не помешали Стецьку уже через несколько недель изменить позицию на 180 градусов и начать поливать грязью и самого «вождя», и его окружение. Понятно, что мы не собираемся защищать А.Мельника, на совести которого немало преступлений против народа Украины. Речь идёт о бесстыдстве Стецька, о его умении менять не только убеждения, но и шефов в зависимости от того, какую личную пользу он будет иметь от того или другого политически-спекулятивного торгашества.
Пришел 1941 год. Пытаясь устрашить население края, поставить его на колени, верховоды ОУН писали: «Упреждать, что за самый малый саботаж — смерть. Наказание для устрашения исполнять прилюдно». В другом документе «Борьба и деятельность ОУН во время войны. Политические указания», подготовленном Бандерой и Стецьком в Кракове в мае 1941 года, безапелляционно провозглашалось, что после вступления немецких войск на Украину «формой государственной власти должна быть политически-милитарная диктатура ОУН». Выдвигалось требование — создать «ужасную власть», наказывать «национальных и общественных вредителей». Острие карательной политики направлять против интеллигенции и неукраинцев. Выдвигалось задание «уничтожать поголовно интеллигенцию, не допускать ее ни в какое правительство и вообще делать невозможным развитие интеллигенции, т. е. допуск к школам и т. д. (ЦГАОР УССР, ф.3833, оп.1, д.265, С.43, 46–47).
Безоговорочно были сформулированы требования Бандеры и Стецька по национальному вопросу. Польских крестьян они планировали «ассимилировать», лучшие слои польского народа — «уничтожить», евреев — «изолировать, убрать из правительств, тем более москалей и поляков». Каждого неукраинца, который не придерживается установленных режимом порядков, рекомендовалось «ликвидировать» даже за небольшой проступок. Более резко Стецько сформулировал свое отношение к еврейскому народу в личном обращении к рейхсминистру А.Розенбергу. «Москва и жидовство, — писал он, — это самые большие враги Украины и носители разлагающих большевистских интернациональных идей… Поэтому настаиваю на уничтожении жидов и целесообразности перенести на Украину немецкие методы экстерминации жидовства» (ЦГАОР УССР, ф.3833, oп. IIl, д.7, с.5–6).
23 июня 1941 года Стецько вслед за передовыми частями вермахта автомашиной, предоставленной абвершталле, выехал из Кракова во Львов. По дороге написал несколько писем С.Бандере, где сообщал о сильном сопротивлении мастей Красной Армии и жестоких приграничных боях, которые замедлили наступление немецких дивизий. С целью деморализации советского тыла просил договориться с фашистским командованием о массовом распространении с самолетов украинских «летучек» с выразительной подписью «ОУН во главе со Степаном Бандерой». Эта акция, указывал Стецько в письме от 25 июня, нужна «для добра нас и немцев» (ЦГАОР УССР, ф.3833, оп.1, д.12, с.9).
Продвигаясь вместе с немецкими фронтовыми частями, Стецько утром 30 июня добрался в захваченный фашистами Львов. И сразу включился в подготовку заранее спланированной акции, сценарий которой был тщательно разработан бандеровцами еще в Кракове и, конечно, согласован с немецким абвером. Деятельное участие в практической подготовке и проведении этой акции — позже она получила название «провозглашение» Акта 30 июня — вместе со Стецьком принимали прибывшие из Кракова члены Головного провода ОУН: шеф СБ Микола Лебедь, руководители референтур — Лев Ребет, Ярослав. Старух, Степан Ленкавский, капеллан созданного абвером батальона «Нахтигаль» Иван Гриньох и другие. Они обеспечивали сбор участников, подготовку жилья и др.
В связи с тем, что всесторонних разработок предпосылок возникновения Акта, как и научных исследований его содержания, в советской историографии практически нет, а отдельные публикации носят односторонний, идеологизированный характер, в данном случае мы воспользуемся оригинальными материалами архивов и воспоминаниями участников тогдашних событий, опубликованными в зарубежной печати.