— Спасибо, нормально. Но хотел бы я знать, когда вы-то сюда успели добраться? Или, может быть, мы и летели в одном самолете?
— О нет. Он был слишком маленький, чтобы в нем прятаться. Да, хотел с вами поделиться впечатлением — вчера посмотрел замечательный фильм. Сюжет вкратце такой: профессиональный убийца проникает по плану, разработанному одним из его друзей, в дом влиятельного лица — отца этого друга. И во время сна с помощью какого-то препарата так приканчивает солидного господина, что эту смерть и родственники, и полиция принимают за вполне естественную — от старости и болезней. Ох, и любят же у нас в кино крутить всякую чушь. Вы меня поняли?
— Да, я все понял. — Теперь уже голос профессионала не дрожал. Задание изложено ясно, дороги назад нет. Отказываться нельзя — ведь в таком случае всплывут не только его давнишние грешки, но и, наверное, кое-что из того, что он «работал» по заказу «хозяина». Доказать же, что все это Катер выполнял по приказу тех, кто столь умно шантажировал его, детектив был не в силах, даже располагая магнитофонными записями «голоса». «Хозяин» не зря прикрывал мембрану трубки. Оставалось обговорить детали: — Но, наверное, этому профессионалу друг и заплатил неплохо?
— Не скажу точно. Кажется, около миллиона, но не помню, в какой валюте.
— Думаю, в марках. Фильм-то наверняка немецкий.
— Меня всегда восхищало ваше логическое мышление. Теперь о деле, ради которого я просил вас приехать сюда. Вам надо будет встретиться с нашим человеком, который и введет вас в курс дела. Через 10 минут выходите из отеля и идите вниз по правой стороне улицы. Садитесь в третье такси, которое нагонит вас сзади. Шофер отвезет вас туда, где будет ждать наш человек. Чтобы вы не ошиблись: он будет одет в джинсы, пуловер голубого цвета и кожаную куртку…
ЗА 20 ЧАСОВ ДО УБИЙСТВА
(продолжение)
Проклиная упрямого таксиста и его «мерседес», все дальше и дальше уносивший их от того места, где к машине отставного премьера подошел неизвестный молодой человек, Аксель размышлял, что же им предпринять дальше. Покидать такси не стоит. Ведь в любую минуту Кроммер мог прервать разговор, вновь сесть в такси, и тогда журналисты потеряют его из виду. Возвращаться в аэропорт и искать нового, более сговорчивого таксиста — тем более глупо по той же причине. Им оставался единственный выход — добраться до въезда в город, найти по пути новую машину и уже на ней попытаться перехватить или проследить за такси с Вальтером Кроммером. Правда, из поля зрения ускользал «источник» информации, но в их положении выбирать не приходится. В двух словах Аксель пояснил ситуацию Максу.
— Я все понял, — быстро откликнулся стажер. — Но объясни мне ради бога, что мы будем делать с Кроммером, даже если нам и удастся проследить за ним и узнать, где он остановился? Он совершенно ясно и недвусмысленно отказался дать нам интервью. Не пожелал даже признаться, что он — это он, Кроммер. С какой стати нам снова к нему лезть? Чтобы нарваться на еще один грубый отказ?
— Господи, что за сосунка навязали на мою шею! — в ярости на тупость и непонятливость Макса вскричал Дорфмайстер. — Откуда у тебя эти сладкие слюни? Где этому учат?
— Я занимался в школе журналистики в Гамбурге, у лучших преподавателей. И хоть вы и старше меня, но это не дает вам права… — Оскорбленный Макс не находил слов, чтобы выразить возмущение.
— Спустись на землю! Все, чему учат в школах журналистики, — дерьмо! С теми представлениями, что там прививают, ты можешь писать в лучшем случае для раздела светской хроники и никогда не сделаешь журналистской карьеры. Такие люди не годятся ни для нашего отдела уголовной хроники, ни для хроники политической. А единственный дельный преподаватель журналистики, которого я знал, — это Вольф Шнайдер. Он в своей школе на самом деле учил нашему ремеслу. У парня была настоящая волчья хватка — недаром его и зовут Вольф — «волк». Жаль, ему не повезло. Один из сопливых слюнтяев вроде тебя из обормотов-слушателей законспектировал его лекции и передал конспекты в редакцию одной левой газетенки. Представляешь, какой шум подняли все эти левые, прочитав его наставления молодым репортерам!
«Все процветающие массовые издания делаются по одной мерке. Деликатным и приличным образом не добудешь ни снимка, ни фотографии. Деликатно можно фотографировать лишь заход солнца. Если же вы хотите как следует взяться за человека, будьте жестоки.
Профессия журналиста предполагает способность пробраться туда, куда не проникнет простой смертный. Это не чрезвычайный случай, а совершенно обычное дело. Хороший репортер, как и сыщик, может избить трех полицейских, или соблазнить пять медицинских сестер, или сделать еще нечто подобное — лишь бы проникнуть в больничную палату, где лежит умирающий министр. Задача репортера — добраться до цели. Как вы этого добьетесь, никого не касается. Совершенно обычное дело — позвонить родителям убитого ребенка и попросить его фотографию.