По свидетельству родственников Кроммера, во время отдыха тот несколько раз говорил по телефону, предположительно с неким М. М., одним из бывших друзей Шпукера, с которым референт по печати обошелся «грубовато». М. М., как теперь стало известно, предложил Кроммеру какие-то документы, разоблачавшие связь Шпукера с неким господином Х. в то время, когда, по словам самого Шпукера, тот еще не был с ним знаком. По-видимому, этот Х., чье имя до сих пор неизвестно, принадлежал к близкому окружению политических противников Кроммера. Подобные документы, в особенности подкрепленные фотографиями, могли бы стать сильным оружием в руках Вальтера Кроммера. Именно за этим оружием, по нашему мнению, и отправился досрочно из отпуска премьер в отставке.
10 октября Кроммер прилетел в Женеву. Он надеялся, что здесь-то уж никто его не узнает, но всего лишь через несколько минут убедился в обратном. Мы попытались взять у него интервью в аэропорту сразу после прилета. «Что вы хотите? Я не понимаю!» — такой фразой на английском языке отделался от нас Кроммер.
Разместившись в номере, Кроммер поговорил по телефону с женой, оставшейся на Канарах, со своими братом и сестрой. Все эти люди отмечают приподнятое, даже радостное настроение Кроммера от встречи с интересовавшим его лицом, его уверенность, что документы, о которых шла речь, весьма помогут и что назначена следующая встреча с этим же человеком, на которую он обещал принести фотографии Шпукера с неким Х. Кроммер также сказал жене, что составил описание внешности своего «контакта» в аэропорту.
Именно это описание контакта (вернее сказать — странички из дневника бывшего премьера) вместе с фотопленкой, на которой заснято место происшествия, и были любезно предоставлены в наше распоряжение женевской полицией. Столь необычный жест вызван, по словам компетентных лиц, расследующих дело, правильной манерой поведения на месте преступления корреспондентов журнала «Блик». На цветных иллюстрациях вы видите снимки именно с этой пленки и фотокопии страничек дневника Кроммера с последними его записями.
Повторная встреча с М. М., как это явствует из дневника, была назначена на 18.30 в районе аэропорта. По словам жены Кроммера, ее муж пытался дозвониться ей еще раз в 19.08, но разговор по неизвестным причинам не состоялся. Компьютер гостиницы этот звонок не зарегистрировал. По показаниям обслуживающего персонала гостиницы, Кроммер заказал еще днем бутылку вина, которую с двумя бокалами и доставили в его номер.
О том, что произошло с 18.30 субботы до 13.00 воскресенья, пока в дверь номера «317» не постучались мы, остается только догадываться…
Аксель с трудом оторвался от чтения. Как и во всяком другом офисе мира, в редакции журнала «Блик» по мебели, которой обставлен кабинет, можно было судить о положении сотрудника и его продвижении по служебной лестнице. Развалившись в удобном «редакторском» кресле, скинув на пол спортивные туфли-кроссовки — привычную обувь разъездного корреспондента, положив на американский манер на угол письменного стола натруженные за последние суматошные дни ноги, он просматривал статью. Пытаясь таким способом хоть немного сбросить усталость, дать отток крови от ног, и погасить ощущение полной опустошенности, Дорфи осторожно, маленькими глотками, словно боясь расплескать, прихлебывал слабенький коктейль — безобидный джин-тоник. Он в первый раз разрешил себе прикоснуться к спиртному за рабочим столом. Но сегодня он многое позволил себе впервые в жизни. В его большой, сильной, сжатой в кулак руке трудно было разглядеть высокий бокал, о запотевшие стенки которого с мелодичным звоном ударялись маленькие, прозрачные, приятно похрустывающие на зубах льдинки.
Журнал со статьей — его статьей (все вокруг понимали, что молодой и неопытный Макс в этом деле был не столько помощником, сколько обузой, и очень высоко оценили благородство Акселя, поставившего под материалом две подписи вместо одной) — только что принесли из типографии. Пока это был лишь контрольный экземпляр, тщательно вычитанный и выверенный. Но тысячи и тысячи его братьев-близнецов, похожих друг на друга больше, чем человеческие братья, сброшюрованных и сбитых, упакованных в пачки и аккуратно перехваченных специальным шнуром, чтобы не попортить обложку, уложенных рядами и стопками в багажных отделениях самолетов, в почтовых вагонах и кузовах машин, уже летели, спешили, торопились, обгоняя друг друга, во все уголки Федеративной Республики, в другие страны, на острова и континенты.