К записке был приколот обычный рекламный проспект отеля «Бо риваж». На плане отеля карандашом аккуратным пунктиром был показан проход из «Ричмонда» в соседний отель. Как обычно, все рассчитано, инструкции сделаны, указания даны. И никаких улик, указывающих на самого «хозяина» или на тех, кого он представляет.
Хотя почему же? На этот раз само дело потребовало дать в руки Катера улики — фотографии. Вторую улику — запись разговора с прыщавым — он добыл сам. Если все обойдется, то слава богу. Если что-то случится, то на этот раз он сможет доказать, что его шантажировали и ему пришлось выполнять чужие указания. Ну, да лучше не думать о плохом. Вернер посмотрел на часы, положил в карман лекарства, фотографии и вышел из номера.
…Через два с половиной дня он сидел у себя дома в Гамбурге и внимательно читал журнал. То, что эти двое парней рассказали в телевизионном интервью, было слишком опасно для него. Журналисты видели «прыщавого». Как только они выйдут на него, этот хлюпик не будет никого выгораживать. Чем думал на этот раз «хозяин», допустив до такого?!
Тонкой трелью зазвенел телефон…
ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ ПОСЛЕ УБИЙСТВА
— Аксель, дружище, — вбежал Макс в новый, только что обставленный кабинет своего друга, — если у тебя запланировано что-нибудь на сегодняшний вечер, то звони и отменяй. Сегодня ты идешь к нам. Я уполномочен передать тебе официальное приглашение моих родителей, — торжественным голосом пояснил он. — Обещаю, не пожалеешь. Я приготовил тебе сюрприз.
На правах первого ученика и невольного соавтора сенсационного материала — а может, у Дорфмайстера были и какие-то другие соображения — Макс по-прежнему оставался на дружеской ноге с шефом. Но он был единственным, кто, хорошо зная Дорфмайстера до его взлета, не почувствовал на себе, что Аксель стал другим человеком и общаться с ним на равных может позволить себе не каждый. Кое-кто из старых друзей Дорфи предпочел больше с ним не видеться, но большинство не могло себе позволить роскошь открыто порвать с энергичным шефом отдела «политической информации» — так переименовал эту редакцию Дорфмайстер, просидев в кресле главного первые дни.
Дорфи стал для Макса самым настоящим шефом. Ведь первым делом, наконец отоспавшись и выступив несколько раз в необычной для любого журналиста роли — интервьюируемого, Дорфмайстер перетащил Макса к себе, в свою редакцию. Тот же в свою очередь, проснувшись в одно прекрасное утро знаменитым и не приложив к этому никаких особенных усилий, чуть ли не боготворил нового друга за его благородство. Телефон в квартире Циммера звонил, не переставая. Счастливые родители Макса принимали поздравления от друзей и знакомых. Их сын с первого раза оправдал самые смелые ожидания, нашел сенсацию, которая не снилась и многим старым, опытным журналистам, потратившим многие годы на поиски. Имя Дорфмайстера, о котором с восхищением, не умолкая, рассказывал Макс, не сходило с уст и его родственников. И нет ничего удивительного в том, что новый шеф сына вскоре был приглашен на праздничный ужин в кругу семьи. Нашелся и подходящий повод для торжества: приближался день рождения Лотты — младшей сестры Макса.
Вооружившись огромным, с длинными стеблями букетом кроваво-красных роз, облаченный во фрак (несколько необычная одежда для семейного ужина), скрипя при каждом движении накрахмаленной грудью, Дорфмайстер остановил свой БМВ перед воротами роскошного особняка Циммеров. Аксель уже подумывал о том, чтобы поменять машину на более современную модель. Укрепился в этой мысли, проверив размеры своего счета в банке. Те, кто решил его купить, на самом деле дали неплохую цену.
На правах друга, для которого не существует строгих рамок этикета, Макс выбежал из дверей дома, чтобы его встретить.
— Пойдем, я тебя представлю своим, — поздоровавшись с Дорфи, предложил он. — Они уже ждут нас в гостиной.
Пройдя через длинную анфиладу комнат, Аксель предстал перед старшими Циммерами и молоденькой сестрой Макса. Ей в тот день исполнялось восемнадцать. Взглянув на девушку, Аксель догадался, какой сюрприз приготовил ему младший Циммер. Перед ним стояла, лукаво, как тогда, десять дней назад, украдкой поглядывая на него, девушка, провожавшая Макса. Та самая, что в аэропорту осталась с Максом, но смотрела на Акселя. Именно она запомнилась Дорфмайстеру, а не та, вторая — очередное недолгое увлечение Макса.
— Весьма рад знакомству, — протянул Акселю руку старший Циммер. — Сын так много рассказывал нам о вас, о вашем деле.