Несколько дней назад, отбросив в сторону экземпляр «Блика», Вернер поднял трубку надрывавшегося от натуги телефона и, услышав спокойный, как обычно немного искусственно приглушенный голос, не выдержал, сорвался.
— Какого черта вы втянули в такое дело этого прыщавого сопляка в джинсах? — Примерно такой вопрос, если опустить все промежуточные выражения, выбор которых в языке бывшего полицейского оказался весьма богатым, задал Катер. — Его вычислили эти два парня из «Блика». Это же надо быть таким идиотом, чтобы нарисоваться рядом с…
— Заткнись! — резко одернул детектива голос в трубке и уже спокойнее добавил: — Я думал, что ты только смотришь телевизор, а оказывается, бывшие полицейские не чураются и прессы. Ладно, — почувствовав по злобному сопению собеседника, что тот вновь готов взорваться, примирительно предложил голос, — не поднимай волну, а то пузыри пойдут!
— Только не надо меня пугать! — уже почти кричал Катер в телефон.
— А я и не пугаю. Я предупреждаю. Нам надо встретиться и все спокойно обсудить. Есть выход.
— Но предупреждаю заранее. — Голос Катера, слегка осипший от напряжения, предательски дрогнул. Он судорожно сглотнул и продолжил: — На тот случай, если я пропаду или внезапно скончаюсь, пусть даже и без всяких признаков…
— Да заткнешься ли ты наконец, ублюдок! Нашел кого пугать, — возмущенно, в свою очередь срываясь на крик, зашипела трубка. — Здесь не маленькие дети, и ты не институтка. Знаем, что ты страховался. Тебя будет ждать машина перед «боксерским» баром.
«Они ничего не знают. Слава богу!» — От радости у Вернера на кончике носа даже выступили маленькие, словно мелкие бисеринки, капельки пота. Адски заломило в висках. Они ничего не знают! Все рассчитано правильно — его никогда не собирались убирать, он был идеальным, полезным человеком. Нерассуждающий, квалифицированный исполнитель. Никто до сих пор не собирался избавляться от него. Потому-то за ним и не следили, хотя «хозяин» и предполагал, что Вернер изобретет какую-нибудь собственную систему страховки. Скажем, письмо в газеты с рассказом обо всем, хранящееся у неизвестного им, но верного Катеру человека. От Вернера этого хода ждали, как от всякого нормального профессионала. «Я стал для них нежелаемым свидетелем лишь в ту минуту, когда журналисты вышли на «прыщавого». Мне доверяли и не следили за мной. Сейчас, когда я только припугнул разоблачением, они попались. Фактически признались, что ни после операции с «Клопом», ни после этого дела в Женеве от аэродрома, где приземлился все тот же спортивный самолетик, меня не «вели». Но я-то какой дурак! Понадеялся на расчеты «хозяина» и сам для страховки ничего не предпринял. Мог бы состряпать себе хоть какое-нибудь алиби. А сейчас положение у меня — не позавидуешь!»
Вспоминая события того дня, Вернер и не заметил, как Мартину удалось добраться до автобана. Машин было уже немного. Все же не стоило позволять ему мелькать в лучах мощных автомобильных фар. На первый раз повезло. Шофер пронесшегося мимо роскошного БМВ не обратил ни малейшего внимания на окровавленного и ободранного бродягу, вынырнувшего из придорожного кустарника.
Аксель, отлично различив боковым зрением бедолагу, едва выползшего на шоссе чуть ли не под колеса его машины, разумеется, не стал останавливаться, Лет пять назад он непременно бы остановился. Не из человеколюбия, не из сострадания — из чувства профессионального интереса, приказывавшего ему влезать в каждый подозрительный, хоть что-то обещающий случай. Тогда он был жаден и голоден. Голоден не физически, а на работу. Он мечтал обустроить собственное будущее, идти по жизни походкой хозяина, а не наемного работника, быть уверенным в себе. Дорфи лгал, подличал, изворачивался не из любви к подлости. Этого требовала жизнь. Но он оставался верен себе, своим целям и, не страшась ничего, лез туда, куда не всякий рискнет забраться. Но теперь хватит риска.
Зачем ему влезать в подозрительное, а может быть, и опасное приключение в такой прекрасный вечер?! Он уже выполнил свою программу по сенсациям. Имя Дорфмайстера известно всей Федеративной Республике. Днем они с Максом сдали в набор свой второй, и последний, материал о Кроммере. Эта статья сделает его еще популярнее, еще известнее. И не только как «специалиста по раскрытию темных дел», великолепного практика, высокопрофессионального репортера, журналиста-расследователя, но и как объективного аналитика, быстро и верно ориентирующегося в хитросплетениях политической жизни. Безусловно, их с Максом материал содержит немало спорных моментов, но внимательный читатель — а именно на него и рассчитана публикация — сможет сделать самостоятельные выводы. Несмотря на двойственность позиции авторов, проведших тщательное расследование, изучивших мельчайшие детали дела, невольно напрашивался вывод — обстоятельства смерти Кроммера в Женеве чрезвычайно подозрительны. Но можно считать установленным фактом: бывший премьер покончил с собой, замаскировав самоубийство под убийство. Сенсация такого масштаба — и вдруг… окровавленный человек на обочине шоссе. Игра не стоит свеч, особенно когда рядом с ним, замирая от предвкушения удовольствий предстоящей ночи и нежно прильнув щекой к его плечу, сидит Лотхен.