— Скажи Нине…
Сергей кивнул и продолжал ждать, но Владимир молчал, глядя прямо перед собой. Сергей взглянул в его зрачки, в них уже ничего не отражалось, взгляд был нацелен куда-то далеко, и он понял, что Хижняк вряд ли сейчас видит его, стеклянную дверь палаты и вообще что-нибудь.
Позади остались Кабул, заснеженный Гиндукуш и его батальон. Читаев летел в отпуск, с нетерпением ждал встречи с родной землей. И вот в салоне произошло какое-то движение. Сергей мгновенно открыл глаза, потянулся к иллюминатору. Внизу ртутно блестела змейка реки. В одном месте ее перечеркивала ниточка-мост. «Началось наше небо», — подумал Сергей, зажмуриваясь от всепоглощающей голубизны.
Читаев не знал, что ждет его впереди: служба в Афганистане для него еще не закончилась.
Не мог он судить и о том, хуже он стал теперь или лучше, вполне ли удобен для людей. Известно же было одно: что этот долгий и трудный год уже навсегда перепахал его. И теперь вряд ли ему будет жить проще и спокойней. Скорее, наоборот. Ведь прошлое — как совесть: напоминает о себе, когда пытаешься его забыть. И забудешь ли? Пройденная дорога за спиной не исчезает.
Тревожен свет тех дней и ночей… В дымке времени.