– Проснись! – Снова услышал Николай и открыл глаза.
Он сидел в кресле, было уже десять часов утра, телевизор работал всю ночь, в комнате горел свет, хотя за окном светило солнце. На трясущихся ногах Николай побрел на кухню пить кофе натощак. Со вчерашнего вечера он ничего не ел, у него не было аппетита.
Он заварил крепкий кофе, выпил две чашки. Но, так и не мог понять, с чего начать день? Много, много бессонных ночей и каждое утро две чашки противного кофе, чтобы просто вспомнить свое имя. В такие минуты он даже не мог правильно выговорить свою фамилию.
Вдруг на столе громко заиграла музыка – сиртаки. Николай дернулся от испуга. Звонила мать.
– Коля, сегодня же выходной. Приезжай к нам. Ты давно у нас не был. Папа привез из командировки чачу. Приезжай, попробуешь вместе с отцом, а я приготовлю твои любимые мусаку и гемисту.
– Хорошо мам. Я буду к обеду. – Тихо ответил Николай.
Он все равно никак не мог встать и сосредоточиться, хотя понимал, что надо привести себя в порядок и собираться в дорогу. Наконец он встал, приготовил еще одну чашку кофе и пошел в ванну. Ванная комната выглядела как обычно, как будто здесь ничего не произошло. «Может я просто схожу с ума и мне все это привиделось?» – пытался успокоить себя Николай Катадикасменов.
Обед с родителями был великолепен! Это были самые вкусные мусака и гемиста, приготовленные его матерью. Отец все время болтал, рассказывал о командировке, о своих планах, о том, как его ценит начальство обо всем и ни о чем. Мать все время улыбалась и подкладывала еду в тарелки. Отец открыл бутылку чачи, но Николай только ради приличия выпил рюмочку. Он не любил крепкий алкоголь. Даже от выпитой рюмки у него зазвенело в ушах, и голова была как в тумане. Отец пил много и с удовольствием, поэтому быстро захмелел.
– Мама, в последнее время я что-то плохо сплю. А когда засыпаю, мучают кошмары.
– Это все из-за стресса, сынок. Все пройдет. У тебя была сложная сессия, зато отдохнешь на каникулах. Поедем к бабушке Афине в Новороссийск.
– Ты сынок, отдыхай. Много учиться, себе вредить. – Вмешался отец. – Вот мой дядя, твой тезка, Николай, тоже много учился, а кончил как?
– Георгий, не начинай. – Робко пыталась унять мужа мать.
– Нет, ты послушай! Вот, мой дядя, твой тезка, Николай. Он ведь тоже много учился. Учился, учился, как Ленин завещал. А потом бац! И крыша поехала. Вот! Ха-ха-ха-ха. – Пьяный отец еле ворочал языком, но был в том возбужденном состоянии, когда невозможно остановиться.
– И знаешь, че? Знаешь, че? Ему везде всякая нечисть виделась. Вот! Черти, там, русалки. Братья его в психушку упекли. Полечился, выписали. Тихий он был после дурки. А потом утонул на пляже в Черном море, даже тела не нашли. Вот! Все от излишней учебы. Вот так вот, сынок.
– Ну, зачем такие страсти рассказывать? – Досадовала мать.
Николай молча сидел и смотрел на пьяного отца и на робкую, все время заискивающе улыбающуюся мать.
– Мам, не против, если я у вас сегодня переночую?
Мать даже не успела раскрыть рта.
– Ты это брось, сынок. Ты же мужик, не баба какая-то. У нас к тому же тесно, вот. Лишних мест для спанья нет. Давай, лучше я тебя до метро провожу.
Николай не стал настаивать и просить. Он молча встал и начал собираться к выходу. Мать виновато посмотрела на него, грустно улыбнулась и пошла провожать сына до двери.
Они прошлись с отцом до метро. Холодно попрощались, и Николай Катадикасменов поехал один. Он не любил метро и не хотел делать пересадку на фиолетовую ветку, поэтому вышел на станции Лиговский проспект и пешком решил дойти до дома. На улице было полно людей, теплый июньский вечер только начинался. Из-за непривычки от выпитой рюмки чачи у Николая разболелась голова. Он медленно шел до Ново-Каменного моста.
В его бедной голове кружились разные мысли. Николай вспоминал события последних дней, свою бессонницу, пьяную болтовню отца, молчание матери и многое другое. Когда он уже перешел Ново-Каменный мост ему вдруг захотелось спуститься к воде. «А что, если я подойду и посмотрю поближе? Сколько я здесь живу, ни разу не подходил к воде» – подумал Николай.
Он спустился к мутной воде Обводного канала и несколько минут смотрел на нее. Как ни странно, но на маленькой площадке у воды никого не было.