— Эм…
— Я из бедной семьи. Как и ты. Четвертый общий факт.
Похоже, он встревожен этим фактом. Я его не виню. Самое время пошутить.
— Если ты сейчас скажешь, что обожаешь фисташковое мороженое, то нам, наверное, суждено быть вместе навсегда.
Боже милостивый, эти слова действительно слетели с моих губ.
Когда потрясающе великолепный мужчина, которому я только что сказала эту ужасающую фразу, молча на меня глазеет, я мечтаю, чтобы земля разверзлась и меня поглотила пустота.
Но нет, сейчас не время спасать то, что осталось от моего самоуважения.
— Что ж, было очень приятно поболтать с вами, но мне пора возвращаться к работе.
Он продолжает изучать меня немигающим взглядом. Никто из нас не шевелится. Мы просто смотрим друг на друга.
Жар заливает мои щеки.
На его челюсти напрягаются желваки.
Я на девяносто процентов уверена, что он заметил мои затвердевшие соски.
Наконец он шевелится. Не отрывая взгляда от моего лица, он лезет в карман пальто, достает бумажник, оттуда несколько банкнот и кладет их на стойку. Затем закрывает бумажник и засовывает его обратно в карман пальто.
Мгновение он словно пытается что-то решить: его брови нахмурены, а выражение лица задумчивое. Затем медленно выдыхает.
— Вы работаете завтра вечером?
Я не решаюсь снова открыть рот, поэтому просто киваю.
Волк тоже кивает. По какой-то странной причине мне кажется, что мы договорились о свидании. Когда он разворачивается и начинает уходить, я чуть не соскальзываю на пол от облегчения.
Но потом он оборачивается и впивается в меня одним из своих фирменных голодных взглядов.
— Кстати, — говорит он низким, хриплым голосом. — Мой любимый вкус мороженого — фисташковый.
Он держит мой взгляд ровно столько, чтобы у меня случился сердечный приступ, затем поворачивается и уходит, исчезая в дождливой ночи, как будто та поглотила его.
∙ ГЛАВА 2 ∙
Лиам
Проклятье! Проклятье, мать вашу!
Ведь знал, что не стоило приходить сюда сегодня вечером. Я пообещал себе, что на этот раз буду держаться подальше. Надеялся на это, пока колеса автомобиля не коснулись асфальта этой улицы. Тогда моя решимость исчезла по щелчку пальцев.
— Просто еще раз посмотрю, — успокаивал я себя, приказывая Деклану свернуть с намеченного маршрута. Еще один раз просто заглянуть в эти большие зеленые глаза, и все. Все, что мне было нужно — последний взгляд, прежде чем я оставлю эту нездоровую одержимость позади раз и навсегда.
И я действительно в это верил.
Какой же я, черт возьми, идиот.
Сидя на теплом заднем сиденье «Кадиллак-Эскалейд», я смотрю в окно. На противоположной стороне дороги сквозь дождь и мимо проезжающие машины яркие огни закусочной «У Бадди» сияют в темноте, как маяки. Она там, внутри, разговаривает с грудастой брюнеткой, чьи сиськи делают ее похожей на голубя.
Тру.
Девушка, названная в честь персонажа из фильма.
Застенчивая красавица с мягким южным акцентом, глазами цвета бирюзового стекла и улыбкой, которая почти заставила такого человека, как я, поверить в Бога.
— Мы опаздываем, босс, — тихо докладывает Деклан с водительского сиденья.
— Я это знаю.
Если мой голос и прозвучал раздраженным, то только потому, что я злюсь на себя, а не на него.
Одиннадцать месяцев отказа от желаемого сказались на моем характере.
Я смотрю еще немного, жалея, что не обладаю талантом рисовать. Я бы написал ее лицо тысячью способами. Постарался бы уловить мягкость в ее глазах, когда она смотрела на меня из-под длинных темных ресниц. Румянец, появляющийся на ее щеках, когда ее взгляд скользил по моему рту.
Но мои руки были созданы для гораздо более жестоких вещей, чем написание портретов застенчивой, красивой девушки.
Поступи правильно, Лиам. Держись от нее подальше. Глупое совпадение, что вы оба из больших семей и любите фисташковое мороженое. Неважно, что ей тоже нравятся дикие места, что она тоже выросла в крошечном городке, и что смотрит на тебя так, словно ты самый захватывающий человек, которого она только видела.
Она не для тебя.
Твоя жизнь поглотит ее и не оставит ничего, кроме пепла.
Я отрываю взгляд от окна, провожу рукой по волосам и велю Деклану ехать быстрее.
Чем скорее я уберусь отсюда, тем лучше.
∙ ГЛАВА 3 ∙
Тру
Закончив смену после часа ночи, я возвращаюсь домой. Дождь льет как из ведра. У меня непонятное настроение. Я обдумываю, что будет, когда (или если) волк снова появится в закусочной. Мне нужно выпить бокал вина, чтобы успокоиться.
Прислонившись к кухонному столу и глядя на дождь, я представляю его себе.
Он все, чем я не являюсь. Сложный. Интересный. Самоуверенный.
Старше. Лет на десять, может быть, на пятнадцать.
Полагаю, мне должно показаться странным, что кто-то вроде него проявляет интерес к кому-то вроде меня, но у меня такое чувство, что он из тех людей, что замечают то, чего не замечают другие.
Он не просто смотрит. Он видит.
Может быть то, что он видит, когда смотрит на меня, — это как раз то, что я так стараюсь скрыть от всех остальных. Свою неугомонность и мрачные желания.
А может быть, это просто выдача желаемого за действительное.
Я допиваю дешевое шардоне, когда слышу приглушенный плач.
— Ох, милая, — говорю я пустой кухне, вздыхая. — И что же он натворил на этот раз?
Оставив бокал на стойке, я бреду босиком через всю квартиру и осторожно стучусь в дверь своей соседки.
— Привет, Эллибелли. Тебе что-нибудь нужно?
Раздается шмыганье носом, а потом становится слышно, как Элли шаркает к двери.
Открыв, она растирает кулаками покрасневшие и распухшие глаза. Ее короткие черные волосы торчат во все стороны. В комнате воняет грязными носками и потерянными мечтами.
— Я п-п-в порядке, — заикается она. — Просто смотрела «Собачью жизнь». В трейлере к этому гребанному фильму следовало вставить предупреждение.
— Я его не смотрела. А что там?
— Он о собаке, которая умирая, воскрешает все свои воспоминания о прошлых жизнях, снова и снова пытаясь найти цель жизни, пока, наконец, не воссоединяется со своим первым владельцем. Им был маленький мальчик, а пса тогда усыпили. Но теперь мальчик постарел, а в конце пес рассказывает, что истинный смысл жизни — найти того единственного человека, с которым ты должен быть. Представляешь, насколько это ужасно? — она всхлипывает. — Даже вымышленная собака может найти настоящую любовь!
Элли недавно пережила тяжелый разрыв со своим бывшим. Это был их четвертый... или десятый (не могу уследить). Каждый раз, когда они расстаются, она клянется, что покончила с ним навсегда. Но через несколько недель они снова воссоединяются, и она благополучно забывает всю ту боль, что он ей причинил. Его безразличие, его ложь, его других девушек.
Я никогда такого не пойму.
Когда мой бывший изменил мне через полгода после нашего переезда в Бостон, я выкинула всю его одежду большой кучей посреди тротуара и подожгла.
Может быть, я и интроверт, но у меня есть характер. Обиду я умею держать как никто другой.
Но, будучи подругой Элли, я не могу ее судить.
— Хочешь мороженого? По дороге домой я прихватила ведерко.
— Какая же ты милая, — печально вздыхает она. — Но думаю, что просто посмотрю повтор «Сайнфелда» и помастурбирую.
Я корчу гримасу.
— Спасибо за такие подробности. Ты покалечила мою психику на всю жизнь.
— В общем, спокойной ночи.
Она закрывает за собой дверь. Прежде чем услышу жужжание вибратора, я направляюсь в свою комнату.