Не теряя ни секунды, он выпаливает:
— Кто такой Майкл?
Я прижимаю ладонь к своему грохочущему сердцу и делаю глубокий вдох.
— Ты меня напугал!
— Майкл, — подталкивает он.
Я уже могу сказать, что он будет напоминать собаку перед костью, пока я не скажу ему то, что он хочет знать. Поэтому я отхожу от него и рассказываю ему. Неохотно.
— Майкл — мой брат.
Он изучает мое лицо.
— Твой покойный брат, — тихо добавляет он.
Я киваю, глядя в сторону, совершенно не удивившись, что он догадался.
Лиам нежно берет меня за подбородок и поворачивает мою голову к себе, чтобы я не могла избежать его взгляда.
— Что случилось?
Такое чувство, словно невидимая рука схватила мое сердце и сжимает его. Это последнее, что я хочу обсуждать. И по опыту знаю, что мое нежелание ему должно быть понятно.
Глядя в его горящие глаза, я шепчу:
— Прости, но я не люблю говорить об этом.
Лиам смотрит на меня в яростном молчании, стиснув зубы.
— Это из-за него ты пошла в юриспруденцию?
Я сглатываю, чувствуя, как на глаза наворачиваются жгучие слезы.
— Когда уже слишком поздно мстить, правосудие должно действовать в другом направлении.
Что-то меняется. Выражение его лица переключается от яростного к понимающему. Будто видит меня полностью, возможно, впервые.
Словно пораженный электрическим током, он шепчет:
— Верно.
Мы смотрим друг на друга, и что-то огромное и пугающее расцветает между нами. Я чувствую в воздухе эту странную связь, невысказанное знание. Схожесть. Общий опыт, что превратил нас в одинаковые темные оболочки, исказив идентичными способами.
Этот опыт — смерть.
Как бы мы ни отличались друг от друга с виду, мой волк и я похожи.
Он притягивает меня к себе и целует так, словно умирает с голоду.
С этого дня он не отходит от меня ни на шаг.
∙ ГЛАВА 25 ∙
Тру
Без утомительной рутины, которая придает всему форму и смысл, время замедляется. А может быть, вообще исчезает. Как бы то ни было, будучи не привязанной к работе и учебе, мои дни плавно перетекают один в другой. Восход и заход солнца становятся единственными маркерами проходящих дней, но даже они похожи.
Лиам и я существуем в добровольной изоляции, отрезанные от внешнего мира.
Отрезанные, но ничего не упустившие.
Мы едим вместе. Мы спим вместе. Мы разговариваем часами напролет. Мы смотрим старые фильмы и избегаем новостей, закутавшись в кокон нашего пузыря. Он не отвечает на свои звонки, а я — на свои. Ничто не мешает нам полностью погрузиться друг в друга. Мы словно попали на другую планету.
Словно изобрели совершенно новый образ жизни.
Под запретом только две темы: прошлое и будущее. Что имеет смысл в свете правил нашей капсулы времени. Прошлого и будущего для нас не существует. Только здесь и сейчас, потому как это все, что у нас может быть.
Единственная проблема заключается в том, что каждое утро, стоит мне проснуться и увидеть его сонное, улыбающееся лицо, мое сердце стучит чуть сильнее.
Я умоляла Лиама пообещать, что он не позволит мне влюбиться в него, но как такое в принципе можно обещать? Любовь не внимает к доводам рассудка. Как и время, любовь подчиняется собственным законам физики и правилам, которые мы бессильны контролировать.
Иногда я запираюсь в ванной и сурово разговариваю с собой в зеркале, но даже мое отражение понимает, что это безнадежно.
Сердцу не прикажешь.
И самое его заветное желание, чтобы мы с Лиамом вечно жили застывшие во времени.
— Быстрее? — хрипло шепчет Лиам у моего уха. Его пальцы у меня между ног. Сама я лежу на боку голая в постели, а он медленно трахает меня сзади, одновременно поглаживая мой клитор.
— Так хорошо. Именно так. Ах...
Я дергаюсь, стоит ему стиснуть мой пульсирующий клитор, а затем дернуть его. Длинный твердый член невыносимо медленно скользит в меня и выскальзывает.
А за окном оранжевый шар солнца поднимается над далеким горизонтом.
Это, безусловно, лучший когда-либо изобретенный способ проснуться.
Лиам целует меня в шею, так сильно всасывая мою плоть, что там точно останется отметина. Еще одна к моей коллекции любовных укусов.
Лиам увеличивает темп движения своих бедер, одновременно впиваясь в меня зубами с рычанием удовлетворения.
Каждая его часть огромна. Его член, его грудь, его ладони с грубыми пальцами. Его присутствие, тепло и то, как он захватывает меня своей чистой мужественностью. Я никогда раньше не спала с таким мощным мужчиной и нахожу разницу между нашими размерами приятной в неожиданном, первобытном смысле.
Он намного больше меня, намного сильнее физически, и все же я чувствую себя с ним могущественнее, чем с кем-либо другим.
Возможно это потому, что красивый грубый волк превращается в кисель, если я посмотрю на него определенным образом. Стоит мне опустить голову и прикусить губу, он теряет над собой контроль.
Без предупреждения Лиам перекатывает меня на живот. Встает на колени, не выходя из меня, и подтягивает мои бедра вверх так, что я тоже оказываюсь на коленях. Мои груди прижаты к матрасу, задница поднята в воздух, а щека трется о смятые простыни.
Лиам сжимает мои бедра и делает несколько толчков, хрипя от удовольствия. Я закрываю глаза и стону.
— Обожаю, когда ты стоишь так, детка, — сипло говорит он. — Отсюда отличный вид на тебя и твою великолепную задницу.
Он хватает меня за ягодицу, ласкает и щиплет, а потом резко и больно шлепает.
Я вздрагиваю и охаю, отчего его член оказывается еще глубже во мне, так глубоко, что его яйца ударяются о мои влажные складки, вырывая из меня новые стоны.
— Тебе нравится?
— Я люблю это.
— Моя милая, грязная девочка, — шепчет он благоговейно.
Я встречаю его толчки, наслаждаясь взрывной волной, которую он посылает через мое тело. Мои соски затвердели и болят. Я настолько мокрая, что чувствую, как влага стекает по внутренней стороне моих бедер.
Лиам вытягивает руку и снова начинает играть с моим клитором. Мой стон искажается.
— Блядь. Черт, Тру. Как же хорошо…
Он переходит с английского на гэльский, и его слова звучат так грязно, что кровь приливает к моим щекам, и они пульсируют, как и все остальное.
Затем Лиам прижимается ко мне, опираясь одной рукой о матрас, а другой обнимает меня за талию. Его толчки становятся глубже и быстрее. Тяжело дыша, он вонзается в меня сзади. Я хватаюсь за простыни, пытаясь удержать равновесие.
Но как только я приближаюсь к кульминации, Лиам замедляется.
Когда я протестующе хнычу, он садится на пятки, увлекая меня за собой. Я оказываюсь на его бедрах. Тогда он обвивает обеими руками мою талию, прижимает мою спину к своей груди и шепчет мне на ухо:
— Хочешь кончить?
— Да.
Он приподнимает бедра, полностью погружаясь внутрь меня. Я тяжело дышу и всхлипываю, когда его большая ладонь сжимает мою грудь.
— Дай мне свой рот.
Я поворачиваю и опускаю на его плечо свою голову. Лиам глубоко меня целует, исследуя мой рот своим горячим языком. Мой волк растирает пальцами влагу у меня между ног, лениво поглаживая клитор, прежде чем прикоснуться к месту нашего соединения. Нежными, ищущими пальцами он исследует мою плоть, охватывающую его толстый, твердый член.
Находясь в бреду, я стону ему в рот. Я так близка к оргазму, что все мое тело дрожит в ожидании разрядки.
И вдруг Лиам шлепает меня по промежности. Не больно, но меня все равно пронзает такая сильная волна удовольствия, что я вскрикиваю и выгибаюсь дугой, подобно кошке.
Он шлепает меня второй раз, потом в третий.
И я с криком кончаю.
Пока я бьюсь в конвульсиях, он крепко держит меня одной рукой, обхватывая мою грудную клетку как стальной бандаж, и шепчет мне на ухо слова одобрения.