Я разворачиваюсь и иду обратно к лифтам, но Диего еще не закончил разговор.
— Ты хоть понимаешь, что она защищала тебя передо мной, мужик? Я сказал ей, что ты бандит еще до того, как узнал, кто ты такой. Ты просто пялился на нее как придурок тогда в закусочной, а она вступалась за тебя каждый гребаный раз! Знаешь, как это называется? Преданность. Уверен, обычно тебе преданы только за большие бабки. Я поделился своими догадками, но она не стала слушать, и вот теперь ты собираешься выбросить ее, как вчерашний мусор! Наконец-то она увидит тебя таким, какой ты есть.
— Продолжай, идиот, — бормочет Деклан. — Мой нож не купался в крови уже четыре дня. До рекорда остается всего один день, а я не могу этого допустить.
У лифта я нажимаю кнопку вызова и оборачиваюсь, наблюдая, как Киран тащит Диего к припаркованному внедорожнику.
Пятясь назад, тот встречается со мной взглядом.
— Теперь она, по крайней мере, будет знать, что ты ее не стоишь. Особенно ее.
Киран открывает заднюю дверцу внедорожника и толкает Диего внутрь.
Прямо перед тем, как Киран захлопывает дверь перед носом Диего, парень кричит:
— Ты мог бы кому-то подойти лишь в одном случае — если бы был мертвым!
Деклан подходит ко мне, качая головой, но я застываю на месте, когда последние слова Диего эхом отзываются в моих ушах.
— Должен признать, что у парня есть яйца, — хихикает Деклан.
— Да, — соглашаюсь, чувствуя, как кровь бурлит в жилах.
Я ошибался насчет того, что Диего туп, как скала.
Он чертов гений.
∙ ГЛАВА 27 ∙
Тру
Лиам ненадолго ушел, но по возвращению я сразу поняла, что что-то не так.
Он напряжен. Глаза дикие. Дыхание поверхностное. Его ладони сжимаются и разжимаются, как это бывает, когда он особенно возбужден. Я не могу определить, злится он, беспокоится или что-то еще, но меня это в любом случае пугает.
— Ты в порядке?
Он подлетает ко мне, хватает меня с табурета у кухонной стойки, где я сидела, и заключает в сокрушительные медвежьи объятия, а затем громко выдыхает мне в волосы.
— Лиам? — бормочу в его вздымающуюся грудь. — Эм. Мне трудно дышать.
Держа меня за плечи, он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Его взгляд невероятно обжигает, желваки работают, но он ничего не говорит.
— Стало быть, это связано с телефонным звонком, — предполагаю я, настороженно за ним наблюдая. — Все в порядке?
— Нет. То есть, да. Скоро будет. Я надеюсь.
Надеется? Еще ни разу он не употреблял этого слова при мне. И еще ни разу я не видела его таким рассеянным и нервным. Он очень странно себя ведет.
А выглядит так, будто ему только что сообщили о выигрыше джек-пота, но чтобы получить деньги, он должен отпилить себе ногу ржавым ножом.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет.
— Ничего себе, вот это неожиданность, — язвлю я.
Он снова крепко меня обнимает и запускает руку в мои волосы.
— Мне нужно выйти на несколько часов, — хрипло шепчет он в мое ухо. — Я хочу, чтобы к моему приходу ты была готова: голая, в постели, влажная и возбужденная. Никаких возражений.
Боже милостивый, этот мужчина умеет разозлить!
Я собираюсь начать спор, но Лиам обрывает меня поцелуем. Жесткий и требовательный поцелуй граничит с отчаянием, но это лучший поцелуй, который Лиам когда-либо мне дарил.
Вместо того чтобы кричать о властных мачо без всяких манер, я таю.
Затем он так резко меня отпускает так, что я отшатываюсь в сторону островка. Даже не оглянувшись, Лиам выходит из кухни к лифту и исчезает в дверях, а я в недоумении смотрю ему вслед.
Понятия не имею, что сейчас произошло.
Зная Лиама, никогда и не пойму.
* * *
Все утро я занимаюсь в библиотеке. Чуть больше месяца назад я начала подготовку. Большую часть информации я нашла в книгах, но есть еще над чем поработать.
Лиам не возвращается к обеду, поэтому я достаю из холодильника контейнер с приготовленным филе цыпленка, разогреваю его в микроволновке и ем в одиночестве над раковиной. Затем возвращаюсь в библиотеку и занимаюсь еще несколько часов.
Когда позже я бросаю взгляд на часы, то обнаруживаю, что уже больше шести.
Похоже, у нас с Лиамом разные представления о понятии «несколько часов», потому что его не было весь день.
Учитывая, что у нас осталось всего три дня, это угнетает.
Я жую ужин, стараясь не жалеть себя, затем еще немного занимаюсь. Когда я больше не могу сосредоточиться, потому что мысли о том, где может находиться Лиам, продолжают меня отвлекать, я сдаюсь и бреду в гостиную, где сворачиваюсь калачиком на массивном диване и кутаюсь в одеяло.
Должно быть, я заснула, потому открываю глаза, потерявшись во времени.
Солнце уже скрылось за горизонтом. Сумерки окрасили комнату в глубокие фиолетовые и синие тона.
Я сажусь, сбитая с толку и удивляясь, почему автоматическое освещение не включается при моем движении.
Принюхавшись, я чувствую запах дыма.
Сигаретного дыма.
Оглядевшись, я обнаруживаю источник запаха. Мужчина стоит ко мне спиной и любуется через огромные окна мерцающими огнями города.
С колотящимся сердцем я спрыгиваю с дивана и в панике отступаю на несколько шагов.
— Кто вы?
— Спокойно, девочка, — из-за плеча отвечает собеседник. — Это всего лишь я.
Деклан. На полсекунды я успокаиваюсь, но тут меня снова охватывает страх.
— Что-то случилось? Где Лиам?
Он молчит некоторое время, после чего запрокидывает голову и выпускает в воздух идеальные кольца дыма, наблюдая, как они исчезают.
— Собирай свои вещи. Пора уходить, — тише, чем ранее, говорит он.
— Уходить? Куда?
— Домой.
Мое сердце останавливается в груди. Меня начинает знобить, а мои руки дрожат.
Лиам не вернется. Он не собирается со мной прощаться. Он послал Деклана делать грязную работу, чтобы не пришлось самому иметь дело с моими эмоциями и истериками.
У нас же оставалось еще три дня.
— Я хочу поговорить с ним, — еле слышно мямлю я. — Свяжись с ним прямо сейчас.
Деклан наконец отворачивается от окна. Он пристально меня изучает через всю гостиную; его голубые глаза блестят в темноте, а лицо не выражает никаких эмоций.
— Все кончено, девочка. Не усложняй.
Мне хочется кричать от отчаяния, хочется ударить Деклана по лицу. Хочется разбить что-нибудь — что угодно — но вместо этого я говорю:
— Я имею право поговорить с ним...
— Право? — Его голос режет, как лезвие бритвы. Мужчина делает несколько шагов вперед и принимает угрожающую позу. — Нет, у тебя нет никаких прав. Ты ему не жена. Ты не его семья. Ты даже не его подружка. Давай внесем ясность, лапочка: ты — юбка, с которой он трахался несколько недель. И все.
Я задыхаюсь от боли. Такое чувство, будто он ударил меня в живот.
Деклан подходит ближе, а я смотрю на него, раненая и испуганная, не в силах пошевелиться. Остановившись в футе от меня, он смотрит мне в глаза.
— Верно? — спрашивает он.
Как ни странно, вопрос прозвучал как вызов.
— Нет, — дрожащим голосом отвечаю я.
Изучая выражение моего лица, он затягивается сигаретой, а затем выпускает облако дыма мне в лицо.
Ненавижу, когда он так делает.
— И кто ты тогда?
Дело в гневе. Или, должно быть, в боли. Прежде чем я принимаю сознательное решение, я кричу ответ в лицо Деклану:
— Я женщина, которая любит его!
Он не шевелится. Даже не моргает. Меняется только его взгляд. Проблеск эмоций на мгновение согревает ледяные глубины его глаз, но он быстро затихает, превращая их в еще более холодные, чем прежде.
— Ты дитя, которое путает секс с любовью, — снисходительно фыркает он. — Пора уже вырасти.