— Ладно, сейчас ты меня пугаешь, — кричит мне в след Элли.
— Я в порядке, — хрипло отвечаю я. — Просто... у меня... мигрень.
У двери я замираю: держусь за ручку и делаю глубокие вдохи, набираясь смелости. Оказавшись внутри, быстро закрываю за собой дверь.
Он стоит у моего стола.
В идеально сшитом черном костюме от Armani — в чем же еще? — и красивых черных кожаных туфлях. Стоит ко мне спиной. Те же широкие и сильные плечи. В его руках книга, и темная голова склонена к страницам.
Не оборачиваясь, он размышляет:
— Он всегда любил Пруста, чего мне не понять. Сборище сентиментальных хлюпиков. Хотя, слюнтяем был, слюнтяем и остался. — Звучный и гортанный, с урчанием, похожим на мурлыканье, ирландский акцент звучит точно так же, как у Лиама.
Как и выглядит его лицо, когда он наконец-то оборачивается.
Такие же глаза, тот же прекрасный темный цвет, та же проницательность.
Вообще, все такое же. Даже татуировки на костяшках левой руки и одна, выглядывающая из-под воротника белой рубашки.
Но это не он.
Это не Лиам.
Сходство настолько велико, что другой не заметил бы разницы, но я провела с Лиамом последние несколько недель: спала, ела и мечтала с ним, испытывала один невероятный оргазм за оргазмом, разделяли смех и моменты тишины, я улавливала его запах, смотрела, как менялись выражение его глаз и тембр голоса. Все это отпечаталось в моей памяти, моем сердце и каждом уголке моей души.
Я бы узнала его где угодно.
И это не он.
У меня подкашиваются колени. Сильно дрожа, я опускаюсь на край кровати и смотрю на этого знакомого незнакомца, вспоминая ночь, когда я проснулась и услышала, как Лиам в своем кабинете разговаривает по телефону.
— С кем ты разговаривал?
— С братом.
Не-Лиам вскидывает брови.
— Что, никаких объятий?
— Он не говорил, что вы близнецы.
Брат Лиама разочарованно поджимает губы.
— Если мы собираемся стать семьей, девочка, я ожидаю, что ты поприветствуешь меня объятиями.
Я на мгновение закрываю глаза, стараясь не свалиться с кровати на пол.
— Давай только без нервного срыва, Тру. Еще какое-то время ты нужна мне в здравом уме. Потерять сознание от шока сможешь в самолете.
Я открываю глаза и таращусь на него. Он такой высокий, внушительный, деловой, но я вижу, что он пытается скривить свои полные губы в ухмылке. Придурок наслаждается собой.
— Самолет?
Он подходит ко мне, опускается на одно колено и берет меня за подбородок своей большой шершавой ладонью. Мужчина настолько большой, что стоя на коленях, наши глаза находятся на одном уровне.
— У меня вопрос, — с горящими глазами спрашивает он.
Мой мозг не работает. Как и мой рот. Мне удается лишь слабо проворчать:
— Э... э-э-э?
— Если бы ты могла поехать куда угодно, куда бы ты отправилась?
Я снова закрываю глаза, потому что комната начала вращаться.
Он отпускает мой подбородок и встает. Следующее, что я чувствую, — легкое постукивание по переносице. Когда я снова открываю глаза, он смотрит на меня сверху вниз, протягивая белый конверт, которым и стучал.
— Билет и паспорт на имя Руби Даймонд. Точнее, миссис Руби Даймонд. — Он делает паузу. — К твоему сведению, я понятия не имел, что у брата совсем нет воображения, когда речь заходит о фальшивых личностях. Будь я на его месте, назвал бы тебя Персникити Макфинити, ну, как-то так.
Я забираю у него конверт и прижимаю бумагу к груди, где бьется мое сердце.
— Руби Даймонд... так звали героиню Долли Партон во «Вряд ли это ангел», рождественском фильме девяносто шестого года. Его сняли специально для телевидения.
— Оу. Общая шуточка. Как мило. — Кажется, он хочет закатить глаза, но сдерживается. — Рейс отправляется через полчаса из частного терминала аэропорта. Я уже вызвал тебе такси.
Словно по команде, внизу сигналит машина.
— Как ты узнал, что я вернусь сюда? Я только что ушла с работы.
— Я все знаю. — Когда я глупо на него пялюсь, он улыбается. — Я шпион. Это входит в мои должностные обязанности.
Он шпион.
ШПИОН?
ЧТО, ВО ИМЯ ВСЕГО СВЯТОГО, ПРОИСХОДИТ?
Он мягко берет меня за локоть и помогает подняться. Убирает прядь волос с моего лба, заправляет ее за ухо и говорит:
— Лиам все продумал. Тебе всего-то нужно затащить свою хорошенькую задницу в самолет и прилететь.
Я в замешательстве.
— Я собираюсь стать адвокатом, — выпаливаю первое, что приходит на ум. — Здесь. В Бостоне. Через несколько недель я получу сертификат.
Забавно, но полагаю, я и так его получу. Не каждый день незнакомый брат-близнец твоего любовника-мафиози под стражей появляется с новыми документами для тебя.
— Или, может быть, ты станешь адвокатом в Аргентине, девочка.
Воздух покидает мои легкие. Широко раскрыв глаза, я смотрю на конверт в своих руках.
— Аргентина?
— Ну а что? Там это может сработать. В общем, мне пора. Было очень приятно с тобой познакомиться. — Его голос становится суровым. — Разумеется, нет нужды тебе говорить, чтобы ты никому не сообщала, куда направляешься, и что видела меня.
— Само собой.
Вау. Я ответила почти нормальным тоном.
Мужчина неторопливо подходит к двери спальни, поворачивает ручку и открывает дверь.
— Подожди! — кричу, прежде чем он уходит.
Брат Лиама замирает и оглядывается через плечо.
У меня есть миллион вопросов, но мой мозг — это крендель. Все, что приходит мне в голову, это:
— Как тебя зовут?
Он улыбается. Опасной, таинственной и дикой улыбкой, которая отлично бы смотрелась на волке.
— Киллиан. Скоро мы снова увидимся. Счастливого пути, Тру.
С глубоким чувством потрясения я осознаю, что на этот раз в его голосе не было и следа ирландского акцента.
Подмигнув, он уходит.
За окном моей спальни снова раздается сигнал автомобиля. Меня ждет такси.
Словно меня обдали кипятком, я перехожу от состояния заторможенности к движению со скоростью миллион миль в час. Я не утруждаю себя сменой рабочей формы, просто забегаю в гардероб, срываю пальто с вешалки и натягиваю его. Затем врываюсь в гостиную, сжимая конверт так, словно от этого зависит моя жизнь.
Возможно, так оно и есть.
Элли все еще сидит на диване со своим журналом. Не поднимая глаз, она говорит:
— Правильно, подруга. Ты пойдешь за этим великолепным мужчиной и притащишь его задницу обратно. Никто не уйдет от Труви Салливан, самой экстраординарной сучки.
Я хватаю ее и быстро крепко обнимаю.
— Люблю тебя, Эллибелли.
Поразившись моими словами, она смотрит на меня широко распахнутыми карими глазами.
— Я тоже тебя люблю.
Я разворачиваюсь и бегу к входной двери.
— Если вы, ребята, — бросает Элли мне вслед, — готовы к сексу втроем, то я в деле!
∙ ГЛАВА 31 ∙
Тру
В южном полушарии Земли зима начинается в июне. Поэтому, оставив приятную погоду Бостона, я выхожу из частного самолета на взлетную полосу Буэнос-Айреса в холод и дождь.
Правда, по моему обильному потоотделению можно решить, что я оказалась в летнем Майами.
Полет длился более двенадцати часов. Никаких пересадок. Я не спала, не ела и не пила (если не считать водки с содовой, которую мне постоянно приносила милая стюардесса). Однако опьянеть мне не удалось.
Алкоголь, вероятно, сгорал сразу, как только попадал в мой кровоток.
Я вся горю.
Мое сердце, моя душа, мой мозг, мои потовые железы полыхают.
Водитель в униформе с зонтиком в руках ожидает меня возле лимузина, припаркованного всего в нескольких ярдах от места, где приземлился самолет. Короче, у подножия трапа — или как там называются эти складные ступеньки самолета. Затем мужчина без единого слова провожает в автомобиль.