— Но как... все это время... как никто ничего не узнал?
Он на мгновение закрывает глаза.
— С волками жить — по-волчьи выть.
— Что ты имеешь в виду?
Он тяжело выдыхает.
— Я хочу сказать, что в плане отмщения мне нет равных. У меня репутация безжалостного человека…
Он открывает глаза и смотрит на меня бесконечно темными зрачками.
— И она заслужена. Я не просто передаю информацию куратору в надежде, что правительство соберет достаточно доказательств, чтобы завести уголовное дело. Я судья и присяжные. Я сам выношу вердикт. Милосердие — не мой конек.
Дрожа, я думаю о своем брате и задаюсь вопросом, чья служба справедливости вернее: Лиама или моя.
Оправдывают ли цели средства?
Имеет ли это, в конечном счете, значение? Или важно то, что плохие парни, так или иначе, получают то, что им причитается?
Лиам внимательно наблюдает за выражением моего лица. Он оставляет меня наедине с моими мыслями еще на мгновение, а затем продолжает.
— Сначала я хотел убить только Макграта с его командой и выяснить, кто был ответственен за взрыв в книжном магазине. Но быстро понял, что в преступном мире гораздо больше злодеев, и их деятельность не ограничивалась Ирландией. Чем выше я поднимался по служебной лестнице мафии, чем больше информации я получал, тем яснее становилась картина. Я стал одержим идеей выяснить, кто был наверху. Кто дергал за все ниточки? Я хотел отрубить голову этой змее.
Я ложусь на спину и, уставившись в потолок, изо всех сил пытаюсь все осознать.
— Деклан, — с придыханием спрашиваю я. — Он знает, верно?
— Он завербовал меня в ДВР. И все эти годы прикрывал мою спину.
Вот ведь паршивец. Кое-что из того, что он сказал и сделал, встало на свои места, и я съеживаюсь. Полагаю, я обязана перед ним извиниться за ту пощечину.
Хотя, он вел себя как придурок и все время пускал мне в лицо сигаретный дым, так что, может быть, и не обязана.
— Что делает Киллиан?
— В армии он продемонстрировал определенные способности, которые заинтересовали правительство. Он пошел работать в МИ-6, чтобы заниматься борьбой с терроризмом и контрразведкой. Это продолжалось недолго. Слишком там все по-корпоративному, а он ненавидит получать указания от кого бы то ни было. Поэтому Киллиан начал фрилансить. Не могу тебе сказать, каким именно образом строилась его карьера, потому что просто не знаю. Но его навыки безумны и у него есть связи в любом иностранном правительстве, какое бы ты ни назвала. Мы договорились работать вместе для достижения общей цели.
— Отрубить голову змее.
— Именно. Изнутри и снаружи.
— И как это происходит?
Его ответ звучит тихо.
— Проблема с этой змеей заключается в том, что каждый раз, стоит ей отрубить голову, на ее месте вырастает другая.
Мы замолкаем, прислушиваясь к шуму дождя.
Петух снова кукарекает, но вскоре и он замолкает.
— Ты как-то сказал мне, что служишь правосудию. Тогда это показалось мне очень странным, а узнав, что ты связан с мафией, еще более странным, но теперь... теперь у всего появился смысл.
Лиам перекатывается на бок, приподнимается на локте и смотрит на меня сверху вниз.
Пытаясь все осмыслить, я поворачиваю голову и смотрю на него. Мне нужно о многом еще его спросить.
— Значит, твой арест ФБР... это фикция? Ты с ними сотрудничаешь?
Он кивает.
— Взамен я предоставил им несколько ценных сведений. Они были весьма благодарны.
Мои брови сходятся на переносице.
— Но зачем вообще было инсценировать арест?
Он нежно разглаживает пальцем морщины на моем лбу.
— Потому что из мафии есть только два выхода. Смерть или тюрьма. Как по мне, быть убитым не лучший вариант… — его голос падает на октаву. — Учитывая, что я влюблен.
Мое дыхание замирает. Глаза наполняются слезами. Горло сжимается, а голос становится слабым и сдавленным.
— Так что же сейчас происходит? Ты якобы гниешь в тюремной камере вечно, но на самом деле проживешь остаток своей жизни в бегах?
Лиам наклоняется и сладко целует мои губы.
— Теперь очередь Киллиана быть мафиозным папой. — Когда я в шоке открываю рот, Лиам хихикает. — Его «освободят» из-под стражи по формальным причинам, после чего он займет мое место. Чего он не может дождаться. Если ты думаешь, что это я люблю покомандовать, то ты просто не знаешь, на что способен Киллиан.
Когда я продолжаю смотреть на него с открытым ртом, он снова хихикает.
— Вообще-то вся эта история с подменой его рук дело. По моему плану я должен был сесть в тюрьму, конечно, только для новостей, и перестать мстить, чтобы мы могли безопасно быть вместе. Но, очевидно, Киллиан слишком увлекся идеей создания международной преступной империи. Я понятия не имел, что моя работа кажется ему столь привлекательной.
Некоторое время я быстро моргаю, пытаясь привести в порядок клетки своего мозга.
— Итак... Твой брат все еще будет внештатным шпионом... и будет выполнять твои обязанности... притворяясь боссом мафии... в действительности работая на иностранную спецслужбу... или две.
— Да.
— А ты перестаешь мстить.
— Да.
— И мы будем жить долго и счастливо.
— Да.
— И за это мне нужно поблагодарить Киллиана.
Он уже готов согласиться со мной, но спохватывается.
— Что? Нет! Это была моя идея! Я сам хотел выйти из игры!
Я делаю вид, что сомневаюсь, поджимаю губы и смотрю на него, вскинув бровь.
Лиам в ярости.
— Ты слышала или не слышала, как я сказал, что быть убитым весьма некстати, потому что я влюблен?
Больше не могу хитрить. Мое лицо расплывается в улыбке.
— Да, я тебя слышала, — шепчу, обнимая его за шею. — Просто хотела услышать это снова.
На его лице появляется понимание.
— Ах ты, маленькая!..
Он не утруждает себя окончанием фразы — лишь наклоняется и целует меня.
Пройдет еще несколько часов, прежде чем мы снова сможем отдышаться.
∙ ЭПИЛОГ ∙
Тру
Прошло четыре недели
— Ты справишься.
— Нет, я точно провалю этот дурацкий тест. Вчерашний день был кошмаром. Сегодня будет еще хуже. Я провалюсь.
— Не провалишься.
— А вот и да.
— Так будет, если ты продолжишь так думать. Нужно быть уверенной в своих силах. Ты все знаешь. Ты готова.
— Напомни мне еще раз, зачем я утруждаю себя этим нелепым двухдневным двенадцатичасовым тестом, когда моя юридическая степень уже аккредитована аргентинским университетом, я зарегистрировалась в Коллегии адвокатов, и мне больше ничего не нужно, чтобы заниматься юридической практикой в Буэнос-Айресе? Включая проходной балл на массачусетском экзамене по адвокатуре?
— Потому что ты годами к этому стремилась, — уверенно объясняет Лиам в трубку. — Ты не хочешь отказываться от своей цели только потому, что живешь в другой стране, и самое главное, ты обещала своей матери, что сделаешь это.
— О. Точно.
— Да. Не хотелось бы начинать наше с ней знакомство с неправильной ноты.
Стоя перед дверью конференц-зала в конференц-центре Хайнса в Бостоне, где должен пройти второй этап сдачи экзаменов на адвоката — прямо сейчас, например, — я прислоняюсь к стене и улыбаюсь, представляя, как Лиам встречается с моими родителями. Через несколько месяцев мы едем в Техас с визитом.
Разумеется, на День Благодарения.
Эту ситуацию я когда-то считала невозможной, но теперь я живу в стране альтернативной реальности. Все виды невозможных вещей произошли.
— Вот дерьмо, они закрывают двери. Я должна идти.
— Удачи. Позвони мне, как только все закончится.
— Ты же знаешь, что я так и сделаю, командир.
— Тебе же лучше, если не хочешь, чтобы я перекинул тебя через колено, когда ты вернешься домой.