Выбрать главу

Кристину сделали клиент-менеджером — это была должность арестованного Сирика. Голосуй переживала, ведь она заняла не свое место. Но ей сказали, что она девушка очень старательная и разбирается в вопросах работы с клиентами, а дело не должно останавливаться, оттого что кто-то выбыл из строя.

Вакансия директора по маркетингу — им прежде был Бойко — осталась открытой…

Обстановку в отделе маркетинга можно было смело назвать нервной. Смерть Карапетяна и журналистов, вчерашний налет ментов, обвинение Артема в убийстве и его арест — все эти события повергли служащих в смятение. И тут, не успели они толком ничего осознать, как — снова здорово! — приказ о понижении двух сотрудников и повышении одного. Есть отчего занервничать! Обычная текущая работа выполнялась кое-как, все друг друга перебивали и натужно шутили, стараясь выглядеть этакими бодрячками.

Калейдоскоп событий завертелся быстрее, осколки цветных стеклышек сыпались и сыпались, в зеркальцах множились отражения, и ничего не понять — каким будет узор, чего ждать от судьбы.

Дошло до того, что даже тишайший и незаметнейший Хрущинский сейчас орал, брызгал слюной и напоминал сказочного злодея Змея Горыныча. Он извергал такие винно-водочные выхлопы, что догадайся кто-нибудь поднести спичку — и в офисе разгорелся бы пожар. Случай небывалый! Высокий, худощавый и лысый сорокалетний маркетолог Герман Михайлович так агрессивно вел себя впервые за все годы работы в компании. Обычно слабохарактерный мямля, робкий в общении с коллегами и трусоватый перед начальством, никогда прежде даже голоса не повышавший, он впал вдруг в такую ярость, что на представление сбежались все сотрудники офиса. Менеджеры из других отделов столпились в дверях, наблюдая, как Хрущинский потрясал перед бледной Маечкой Щербаковой прайс-листом. Обдавая ее рыжую водолазку брызгами слюны, он истошно вопил:

— И это вы называете прайсом? Кто вас учил? Почему вы позволяете себе допускать такие ошибки?!

— Я… не хотела… — блеяла Майя, не понимая, что происходит.

— Да успокойтесь вы все! — вмешалась бухгалтер Ирина Максимовна.

Но буйный Хрущинский и не думал успокаиваться. Он обернулся к бухгалтеру и ткнул ей под нос прайс, составленный Щербаковой.

— Вот, полюбуйтесь! Это прайс?! Если это прайс, то я китайский император! — Он швырнул листок на стол. На нем значилось:

ООО «Океанимпэкс» — прайс.

Предлагаем рыбу и морепродукты высочайшего качествапо оптовым ценам с доставкой на склад, в офис и на дом.

Наименование:

Форель речная (на льду) охлажденная, потрошеная.

Семга (Норвегия).

Форель (Норвегия):

Осетр, белуга, севрюга.

Филе судака.

Раки живые.

Креветки.

Икра красная (лососевая).

Крабы в с/с (СНАТКА).

Филе семги.

Филе сельди.

Балык.

Бесплатная доставка по Киеву, постоянным клиентам — скидки, отсрочка платежа.

— А где же цены? — сразу узрев в корень опытным бухгалтерским глазом, спросила Ирина Максимовна.

— Вот и я спрашиваю, где же цены, если эта бумажка называется прайсом? — празднуя победу над поверженной Майечкой, воскликнул Герман Михайлович.

В комнате повисла напряженная тишина, все взгляды с осуждением обратились на Щербакову. Майя работала в компании трафик-менеджером первый год, в ее обязанности входило направлять во всевозможные СМИ информацию об «Океанимпэксе». Множество прайсов, объявлений и коммерческих предложений должны были проистекать из ее головы и компьютера, и далее разбегаться полноводными информационными потоками. Эту работу вполне могла выполнять даже старательная пэтэушница. Щербакова же имела высшее экономическое образование. Ей недавно исполнилось двадцать семь. И в последнее время все стали замечать, что Маечка настолько явно интересовалась вопросами взаимоотношения полов, что просто не пропускала ни одного сотрудника-мужчины. Свои чары она пробовала на них так: с разбегу запрыгивала на коллегу и взбиралась на него, как на пальму. У одних это вызывало шок, у некоторых же складывалось мнение о неуемной Маечкиной сексуальной энергии, чем они и старались воспользоваться в свободное от работы время.

— Да хватит париться! — надулась она. — Я теперь офис-менеджер, так что ваш прайс мне по барабану.

— Давай его сюда, — раздраженно сказал Бойко, и все сочувственно посмотрели на него. — Сам переделаю.

— Вообще-то это теперь должна визировать Кристина Голосуй, — прищурился Хрущинский.

— Она у Яниса Раймондовича, он ее вызвал, — сообщил бывший руководитель отдела.

Скандал затух, и все занялись привычной работой. Однако от внимательной Ирины Максимовны не ускользнул тот факт, что непьющий Хрущинский почему-то находится «под давлением», а Костя Бойко настолько расстроен своим понижением, что сидит, тупо уставившись в одну точку.

Тем временем Виктория Зозуля, глубоко беременная брэнд-менеджер, вслух читала заготовки для пиаровской статьи. Судя по ее животу, Вика ждала никак не меньше тройни и в связи с этим плохо соображала. Не отрываясь от своих записей, она с выражением декламировала текст будущей рекламной статьи:

— «Вкусовые качества рыбы зависят, как вкусовые качества никакой другой еды, от свежести. Только что выловленная и сразу приготовленная, и она же замороженная и перед готовкой размороженная лишь отдаленно напоминают друг друга. Свежую надо только не испортить, над мороженой нужно потрудиться. Поэтому вначале обозначим основные принципы обращения с рыбой, а потом приведем несколько рецептов, используя которые, можно и мороженую превратить во вкусное и интересное блюдо…»

— Я тебя умоляю, Кукушечка! Заткни свой фонтан! — простонала дизайнер Надежда. Ей предстояло еще придумать картинку к статье. Она, как и все в отделе, называли Зозулю «Кукушечкой», превратив украинскую фамилию в русское прозвище.

Зозуля не обратила никакого внимания на просьбу Нади. Она подняла пальчик, словно собиралась осчастливить человечество глобальным открытием, и продолжила перечисление:

— «Рыбу можно: во-первых, жарить на сковороде, во-вторых, запекать в духовке, в-третьих, томить на гриле и, в-четвертых, — варить в очень малом количестве воды!»

— Все. Я уже от твоей статейки истомился и сварился, — заявил Володя Головач, вышедший на работу только сегодня с загипсованной ногой: неудачно упал с лестницы. Он был менеджер по полиграфии и отвечал за все проспекты, буклеты и календари фирмы. К его постоянным ссадинам, переломам и ушибам все давно привыкли и ласково называли Володю «наш человекоминимум» — он как-то ухитрялся получить травму на ровном месте. Головачу было жарко в гипсовом сапоге до колена, поскольку погода стояла теплая. Мелкая гипсовая крошка насыпалась внутрь лубка, и нога жутко чесалась. — Я вообще не просекаю, почему эти статьи готовит наш драгоценный дирижаблик, а не журналюги, нанятые Костей?

— Ты что, ничего не знаешь? — ахнула Вика.

— Володька, ты разве не слышал? Журналисты, которые нас обслуживали, погибли. Говорят, их убили! — сообщила Надя Максимец, выглядывая из-за своего монитора.

— Как это? — удивился Головач. — Мы же с ними оттягивались на нашей тусовке в «Титанике». Стас и Тарас, ушлые такие хлопчики.

— Вот-вот. Ушлые взяли и ушли, — невесело скаламбурила Надя. — А менты обвинили Артемку, что это он их убил.

— А они просто выпили и подрались с ним. Подумаешь! — заметила Вика. — Если каждого, с кем выпьешь, убивать, то…

— Да уж, — нахмурился Хрущинский. — Тогда человечество быстро исчезнет.

— Прямо какой-то мор на журналистов пошел, — расстроился Головач.

— Ужас, — округлила глаза Зозуля.

— Кукушечка! Хочешь, я твою бэбичку развлеку анекдотиком? — спросил неунывающий Головач.

— Мы с бэбкой тебя шлюхаем! — развернулась к нему своим животом Зозуля.

— Герда нашла Кая, говорит: «Идем, Кай, домой! Бабушка дома ждет! Розы дома ждут!» — «Нет, я не могу. Мне Снежная королева дала кубики, видишь, на них буквы: «ж», «о», «п» и «а». И пока я не сложу из них слово «счастье», я не смогу никуда пойти».