Но это была лишь абсурдная гипотеза, и я сказал кузену, что мы по рождению и положению вовсе не те люди, кто вхож на подобный бал, и как, ради всего святого, пришла ему в голову этакая безумная идея.
Нет, серьезно, он увидел девушку, кормившую каракулевых овец, и, серьезно, он надеется отыскать сию неповторимую прелестную чудо-пастушку в бурлящей роскоши празднества.
— Там, — сказал он, и при этих словах матерый владелец «Цинь, Пин, Мей» покраснел, — там я с ней заговорю.
Ну-с, возможно, кто-нибудь и найдется, кто, подобно мне, готов ради двух булочек впутаться в мудреное переплетение интересов, однако не способен оценить выражение лиц своих ближних, а я вот счел выражение лица моего кузена более чем странным. Единственным объяснением тому служила любовь, ибо единственно в любви никакие сделки не имеют силы.
Эту истину уясняешь себе, осознав, что кузен готов расстаться с «Цинь, Пин, Мей», при условии, естественно, если благодаря этому он встретится с девушкой, от которой, надо думать, чуть-чуть попахивает овцами.
Безумие кузена подстегнуло и меня: я расспрашивал всех подряд, пока не сыскал человека, распределяющего билеты на бал в зоопарк. Разумеется, это не было его основной профессией, по профессии он был Первый Уполномоченный по Охране Государственной монополии на винокурение и продажу спиртных напитков и, как таковой, был человек железный.
Принял он меня за какого-то странного авантюриста, так как я без всяких околичностей попросил у него билет на бал, и потому не стал тратить на меня ни сетований, ни аргументов, а просто рассказал мне наиболее драматические случаи из своей жизни двойного стража — государственных и общественных интересов.
Посягательства на винную монополию были по сравнению с происшествиями, которые имели место, когда речь шла о билетах на бал, просто детской шалостью, и насколько устойчивой была Государственная винная монополия, настолько неустойчивым был принцип справедливого распределения билетов на праздник в зоопарке.
У двойного стража просто в голове не укладывалось, как это получается, что он вручает билеты добропорядочным зав-отделами, бригадирам и лучшим спортсменам, а когда дело доходит до торжественного полонеза, то сомнительный мороженщик с улицы Пренцлауэрберг приглашает на танец даму, Снимающую благоприятную должность в бюро по приему заявлений, а потому имеющую возможность заранее ознакомиться с наиболее заманчивыми из таковых.
— И как это им удается, — удивлялся Первый Уполномоченный.
Казалось, он не в состоянии поверить, что люди могут обделывать какие-то темные делишки, и потому я ограничился расплывчатым замечанием, что у людей, мол, есть связи, но он и тут ничего не понял.
— Связи, — сказал он, — вот я и спрашиваю: как завязывают люди эти связи? Они же не могут дать в газету объявление: «Предлагаю билеты на бал, ищу…» Или: «Ищу билеты на бал, предлагаю…» А что, собственно, предлагаете вы?
— Я ничего не предлагаю, — ответил я, — я только ищу! — И в моих словах послышалось странноватое звучание правды.
Поняв, что я действительно ничего не предлагаю, я был озадачен и готов был в этом видеть причину своей отваги. Пожалуй, я и вправду поступал отважно, вот так, без каких-либо сподручных средств, разыскивая входные билеты на праздник, пользующийся самым шумным успехом, отважно или безумно, ибо без средств — значит, без перспектив.
— А что вам нужно? — обратился я к Первому Уполномоченному по Охране Государственной винной монополии, и наверняка он приказал бы меня арестовать после этого вопроса, была бы тема нашей встречи винно-налоговая.
— А у вас и вправду ничего нет? — спросил он.
— Можно сказать, что ничего, — ответил я. — Я знаю некоего ревнивого булочника, который повесит для меня на гвоздь две теплые булочки, если я раздобуду ему некую пикантную китайскую книгу, и у меня есть влюбленный кузен, который отдаст мне эту пикантную китайскую книгу за один билет на бал в зоопарке.
Первый Уполномоченный покачал головой и сказал:
— Два билета!
— Нет, — возразил я, — ему нужен только один. Но Первый Уполномоченный решительно возразил:
— Ему нужно два! Принцип моего распределения — никогда не выдавать один билет. Бал в зоопарке — это бал для любящих пар, а кто хочет попасть туда в одиночку, тот все мне перепутает. Из моих рук все получают только по два билета!
— Ладно, — сказал я, — давайте два.
— Это я рассуждал чисто теоретически, — ответил Уполномоченный, — я только пояснял свой принцип. Вы ничего не предлагаете, мне ничего не нужно, мы можем отлично рассуждать теоретически.