— Что за вздор, Касси?
Она поморщилась, уловив в его ледяном голосе нетерпение. Касси был прекрасно знаком этот тон истинно английского джентльмена, считавшего, что на карту поставлены его долг и честь.
— Я хочу дать нам обоим выбор, Эдвард. И потому не выйду за тебя замуж. На следующей неделе я отплываю в Англию. Домой.
Он выпрямился и зажал коленями руки так, что побелели кисти.
— Я прощаю тебе это безумие, Касси, только из-за твоего.., положения. Но если ты в самом деле веришь, что я позволю тебе вернуться назад в Хемпхилл-Холл одной, без защитника и покровителя, незамужней и к тому же беременной, значит, жестоко ошибаешься во мне. Кроме того, Эллиот, не задумываясь, всадит мне пулю в живот и будет прав.
— Нельзя, чтобы жизнь диктовалась только законами чести, Эдвард, — печально улыбнулась Касси.
— Ты забываешь: если бы этот гнусный дьявол не похитил тебя, мы поженились бы!
— Но тогда, Эдвард, ты воображал, что любишь меня. Как, впрочем, и граф. Это его право, не отрицай.
— Как ты можешь защищать этого жалкого негодяя?! Господи, Касси, уж не помутился ли твой разум? Неужели не достаточно, что ты носишь ублюдка от этого подлеца?!
Спор разгорался, бессмысленный, ранивший обоих. Касси жалела, что не умеет убедить Эдварда в своей правоте.
— Мы понапрасну терзаем друг друга, Эдвард. Ты можешь честно ответить мне на один вопрос? Эдвард заколебался.
— Если ты настаиваешь на этой смехотворной игре, Касси, — наконец решился он, — я готов.
— Как ты относишься к тому, что тебе придется стать отцом чужого ребенка? — очень тихо вымолвила она.
— Поскольку у меня нет иного выхода, придется смириться. Ведь это еще и твое дитя.
— Но ты, возможно, скоро возненавидишь меня за это.., и малыша тоже.
— Теперь ты обвиняешь меня в бессердечии! — Эдвард резко поднялся и отошел было, но тут же повернулся. Его лицо на миг стало неузнаваемо жестким. — Прошу, постарайся сдерживать свои необузданные эмоции. Мы поступим разумно, и хватит об этом!
— Это, вероятно, единственная веская причина, почему мы совершенно не подходим друг другу. Я не желаю, чтобы мне приказывали, и отказываюсь подчиняться. Заверяю, что мое упрямство доставит нам немало неприятных минут. Что же касается эмоций.., загляни в свое сердце, Эдвард, и хотя бы на миг отрешись от холодной тяжести долга, которая камнем давит тебе на душу.
И, видя его ошеломленный взгляд, Касси поняла:
Эдвард наконец подумал о Дженни.
— Тебе представилась возможность увидеть, какова я на самом деле, Эдвард. Не та идеализированная сказочная девушка, которую ты потерял. Ее действительно больше не существует. Возможно, когда-нибудь ты поблагодаришь меня, Эдвард, за избавление от призрака.
Видимо, тебе следует поблагодарить и себя. Эдвард остановился перед ней. Зубы стиснуты, кулаки судорожно сжаты.
— Мне кажется, Кассандра… Не зови меня Кассандрой. Только он обращался ко мне так…
— ..что ты просто не выносишь мужчин после того, что вытерпела от рук графа. Ночи, проведенные вместе со мной, стали для тебя тяжким испытанием. Я не настолько глуп и глух к твоим чувствам, чтобы не видеть этого. И дам тебе сколько угодно времени.., и не стану предъявлять на тебя никаких прав, пока ты сама этого не захочешь.
Касси смотрела на него, понимая, каких усилий ему стоило выбросить из головы мысли о Дженни. Эдвард отдаст все, даже жизнь, во имя священной чести.
Она продолжала молчать, пока Эдвард не бросил:
— Черт побери, Касси, не нужно бояться меня! Я не насильник! Вспомни, именно ты позвала меня в свою постель!
И ничего не почувствовала, потому что он похитил мою страсть. Но даже если я ошибаюсь, это ничего бы не изменило.
— Я не боюсь тебя, Эдвард. Я отдалась тебе, искренне считая, что ты жаждешь этого и до сих пор любишь меня. Это была лишь попытка, глупая попытка снова соединить нас.
— Что значит “до сих пор любишь”?!
Ну вот все сказано Касси решительно вскинула голову:
— Ты никогда не умел лгать, Эдвард. Я знаю, ты не любишь меня и не осмелишься этого отрицать, если по-прежнему питаешь хоть какие-то чувства ко мне.
Эдвард смертельно побелел.
— Во всем виновата эта проклятая страна, — выдавил он наконец. — Как только мы вновь окажемся в Англии, все будет по-прежнему. Я знал тебя всю жизнь, Касси, и всегда любил. Неужели ты считаешь, что все прошло?