Девушка в припадке ярости заколотила по его спине кулачками.
— Бесчувственный негодяй! Какое право ты имеешь спать? Отвечай же немедленно!
Граф неторопливо обернулся и лениво растянулся на спине, безразличный к тому, что она продолжает осыпать его ударами.
— Насколько я понял, Кассандра, ты все-таки меня хочешь?
Он подложил руки под голову.
— Но как ты смеешь быть таким безжалостным? Она наконец утомилась и, встав на колени, гневно вперилась в Энтони взглядом.
— Безжалостным, дорогая? Я просто наслаждаюсь давно заслуженным отдыхом. И просил бы тебя прекратить эти детские капризы и немного успокоиться.
Руки Касси замерли в воздухе. Она почувствовала себя полнейшей дурой.
Энтони не шевельнулся, ничего больше не сказал и не в силах разгадать, о чем она думает, решил выждать. Вдруг Касси прорвало, и слова сами сорвались с уст, словно долго копились в душе:
— Это я виновата.., во всем виновата. Вела себя, как последняя потаскуха. Позволила ему все.., хотя ненавидела и его, и себя. Мне нечего было отдать Эдварду.., ты уже унес с собой все.., мою любовь.., страсть… Как ты можешь меня простить? Как можешь молчать, зная, что я сделала?
— Надеюсь, ты закончила?
— Боюсь, у меня больше действительно ничего не осталось, неужели ты не понимаешь? Мне так страшно.., а вдруг я и впрямь не способна испытать подлинную страсть.., к тебе.
— Никогда еще не слышал такой пространной и горестной исповеди. Когда ты станешь старушкой, Касси, а я — дряхлым старичком, напомни обо всем еще раз, чтобы я сочинил трогательную историю о том, как жестоко ты оступилась в жизни. Могу даже поведать о твоем грехопадении внукам, если твой змеиный язык доведет меня до этого.
— Но ты должен ненавидеть меня, должен! Энтони схватил ее и притянул к себе.
— Если я буду кричать на тебя, обвиняя во всех пороках, тебе станет легче? Возможно, следовало бы избить тебя до полусмерти.., и тогда твоя совесть успокоилась бы? Извини, что отказываюсь разделить этот приступ ненависти к себе. Говоря по правде, твои поступки потребовали немало мужества и решительности. И что важнее всего, в твоем сердце больше нет места Эдварду Линдхерсту.
Касси уставилась на него, открыв рот, но тут же вновь закрыла. Энтони засмеялся и потрепал ее по подбородку.
— Ну, Кассандра, что ты выбираешь? Горячие объятия будущего мужа или сон? А может, все-таки желаешь дождаться обручального кольца?
— Ты терзаешь меня своим.., благородством.
; — О нет, я твой дьявол, неужели не помнишь? Заверяю, во мне нет ни капли благородства. Но ты не ответила на мой вопрос, сага.
Он осторожно провел рукой по ее спине и бедрам.
— Ты клянешься, что делаешь это не из чувства долга.., что искренен со мной?
— Клянусь.
— Но что, если я больше не смогу ответить любовью на любовь?
Его пальцы нежно мяли ее ягодицы, раздвигая их, лаская упругую плоть. Он проник внутрь, в уже влажную расселину, и ее мышцы конвульсивно сжались.
— Твое тело, кажется, еще не осознало, что страсть ушла навеки, а глаза затуманились, словно подернутые дымкой. Вряд ли это говорит об отсутствии чувств.
Касси попыталась возразить, но из груди вырвался лишь глубокий вздох.
— Твой халат, Кассандра, — шепнул граф, и Касси неожиданно обуяло нетерпение. Она лихорадочно дергала пояс. — Лежи смирно, малышка.
Халат распахнулся под его ловкими пальцами, и Энтони, высвободив руки Касси из широких рукавов, уложил ее на спину и сам лег рядом, не сводя с нее глаз.
— Ты очень худая, — покачал он головой, все еще не дотрагиваясь до Касси, — только груди налились.
Нагнувшись, Энтони сомкнул губы на отвердевшем соске. Ее груди действительно набухли и стали слишком чувствительными, но от первого же прикосновения Энтони она выгнула спину в безмолвной мольбе.
Он подмял ее под себя, и Касси ощутила знакомую крепость плоти, мощь и силу возлюбленного. Энтони прижимался к ее груди так, что жесткие кольца волос щекотали соски.
Касси потеряла голову от счастья, когда он раскрыл ее губы и их языки встретились. Напряженный отросток пульсировал у самого живота. Касси хищно впилась ногтями в спину Энтони и широко развела ноги. Но он продолжал терзать ее исступленными ласками, и Касси утонула в безумном жгучем наслаждении. Наконец он вонзился в нее, и потрясенная Касси с изумлением ощутила, как снова трепещет ее пробудившееся тело. С ее уст сорвалось его имя, она лихорадочно прижимала любовника к себе, и он, не помня себя, запрокинул голову и отдался экстазу.
Прошло немало времени, прежде чем он наконец вспомнил о ее плече и осторожно отстранился. Пригладив растрепавшиеся волосы Касси, Энтони торжественно поцеловал ее в кончик носа и вздохнул.