— Ах, этот вопрос я сам задавал себе не раз. Пришлось бы оказаться на борту яхты в одной ночной сорочке, Кассандра. Не слишком хорошее решение, конечно, порождающее к тому же множество неприятных вопросов и подозрений. Благодарю за то, что сыграли мне на руку.
Девушка медленно покачала головой.
— Вы не сделаете этого! — панически прошептала она. — Пожалуйста, отпустите меня домой!
— Отныне ваш дом там, где я, Кассандра. Я долго ждал, пока вы превратитесь в прелестную юную женщину.., наблюдал, как ваши юбки становятся все длиннее, а ссадины на коленках исчезают. Я вложил в вас много времени и энергии, миледи, и с тех пор как вам исполнилось семнадцать, решил, что вы станете моей женой. И хотя мне жаль, что вы тоскуете о навеки потерянном виконте, я знаю, это скоро пройдет. Сердца не разбиваются, дорогая, просто иногда болят, но раны быстро затягиваются.
— Вы омерзительный безумец, милорд! — гневно произнесла девушка. — Я ненавижу вас, и если вы тешите себя надеждой, что я когда-нибудь передумаю или забуду Эдварда Линдхерста, вы просто глупец. Замуж? Но раньше я увижу вас в аду!
Она подскочила к двери и стала лихорадочно дергать ручку. Ничего не добившись, Касси принялась колотить кулаками в толстые доски, безразличная ко всему, кроме желания поскорее оказаться как можно дальше от графа. Она отчаянно вонзала ногти в щель косяка, пока не сорвала их. Наконец, смирившись, девушка с тихим рыданием медленно опустилась на колени, прижавшись щекой к двери.
Энтони Уэллз тихо поднялся, подошел к маленькой, съежившейся на полу фигурке и нахмурился при виде окровавленных пальцев. Опустившись рядом, он положил руку ей на плечо:
— Вставайте, Кассандра, вы поранились. Он обнял ее за талию и попытался поднять, но девушка вывернулась и с яростным воплем заколотила кулаками по его груди. Граф потерял равновесие и опрокинулся назад, увлекая девушку за собой, но тут же ухитрился поймать ее мелькавшие руки и поднял их над головой. Увидев в глазах Касси слепую ярость, Энтони толкнул девушку на пол и перекинул через нее ногу, чтобы удержать на месте. Касси лежала, тяжело дыша, пытаясь вдохнуть поглубже.
— Пустите меня, — неожиданно застыв, прошипела она с убийственным спокойствием. Энтони вгляделся в бледное лицо.
— Именно вы напали на меня, Кассандра, — напомнил он. — Я отпущу вас, если вы будете держать свое колено подальше от моих.., скажем.., брюк.
Неяркий румянец разлился по ее щекам.
— И, надеюсь, пообещаете мне также позаботиться о своих руках? Вы сильно покалечились. Сорванные ногти — не пустяк.
— Обещаю, — выдавила девушка, закрыв глаза. Граф разжал руки и помог ей подняться.
— Немедленно сядьте.
Девушка уставилась на брызги крови, запятнавшие белую рубашку, и только сейчас ощутила пульсирующую боль в пальцах. Сев на подставленный Энтони стул, она положила ладони на столешницу, опустила голову и не подняла, даже когда почувствовала, как он смывает кровь теплой водой.
— Не шевелитесь, Кассандра. Сейчас я принесу бинты — нужно перевязать раны.
Она опустила голову еще ниже, пока он осторожно бинтовал ее пальцы полосками белой ткани. Не успел Энтони закончить, как Касси неожиданно тихо, очень сдержанно обронила:
— Я помню, как впервые увидела вас, когда была совсем еще маленькой. Тогда вы были очень добры ко мне и даже купили пирожок на ярмарке в Колчестере.
— Я тоже помню.
— Но потом вы уехали, и я снова увидела вас лишь через несколько лет. Мисс Питершем сказала, что вы знатный аристократ, известный в Англии и Италии.., и что вы часто бываете за границей. Потом вы неожиданно вернулись, когда мне исполнилось четырнадцать, и подарили на день рождения шахматы из слоновой кости. Я даже спросила мисс Питершем, нет ли у вас дочери, моей ровесницы, и не потому ли вы так добры ко мне.
Граф осторожно приподнял ее подбородок и вынудил взглянуть на него.
— Вы копия своей матушки.., и это лицо всегда стояло у меня перед глазами, пока вы не вытеснили ее из моей памяти.
— Матушка? — повторила она, сдвигая брови.
— Да. Видите ли, я любил Констанс, хотя в то время был совсем еще мальчишкой, но, к сожалению, она уже была замужем за вашим отцом. Для меня не имело значения, что она старше на пять лет. Когда я видел Констанс в последний раз, она уже носила под сердцем младенца — вас, Кассандра.
— В таком случае вы должны меня ненавидеть — ведь я ее убила.
— Возможно, так и было, но ненадолго.., точно так же я ненавидел вашего отца, за то, что его семя пустило в ней ростки. Я оставил Англию и не возвращался несколько лет, а когда все-таки приехал, увидел вас, ее дочь, похожую на мать как две капли воды. Вы были живым, энергичным ребенком, глаза которого светились умом и любознательностью. Я с самого начала намеревался опекать дочь Констанс, наблюдать, как она растет, каким-то образом стать частью ее существования. Но, увидев вас в четырнадцать лет, понял, что вы унаследовали от матери только внешность, но не волю и характер. Даже тогда вы привлекали меня, Кассандра, но когда вам исполнилась семнадцать, я понял, что люблю и хочу только вас. Только вас одну.