Ванная была облицована кремовой керамической плиткой. Она прекрасно гармонировала со всем остальным домом, обставленным в стиле кантри.
Большие окна и высокие потолки заставляли дом выглядеть просторнее, нежели он был в действительности.
— Мне здесь нравится, — сказал Стив, и по выражению его лица она могла понять, что это правда. Его глаза светились, когда он разглядывал ее старый дом. — Сколько лет этому жилищу?
— Над входной дверью есть пластинка, где написано, что он был построен в 1905 году. Мне пришлось кое-что переделать, прежде чем я смогла жить здесь. Некоторые окна были разбиты, а крыша местами протекала. Полы тоже пришлось перестелить.
Стив снова огляделся по сторонам и покачал головой.
— Школьный домик.
— Его превратили в коттедж много лет назад. Тогда же сюда провели электричество. Правда, когда хозяин домика умер, его наследники позабыли об этом коттедже на долгое время. Я была рада, когда они наконец решили его продать, потому что мне он всегда нравился.
— Он очень милый, — согласился Стив. — Знаешь, тебе нужен школьный звонок.
— А у меня есть. Он сзади, рядом с колодцем.
— Колодец? Настоящий?
— Да. — Она улыбнулась его удивлению. — И действующий. Но я не пью из него, потому что не уверена, хороша ли там вода.
Они со Стивом стояли в спальне, и Луиза начала чувствовать некоторую неловкость.
— Я могу сделать нам по чашке кофе. Не думаю, что дела займут у нас много времени. — Она вышла из комнаты, полагая, что Стив последует за ней.
Разумеется, он этого не сделал.
— Нам нужно поговорить.
— Прекрасно. — Она закусила губу. — Но давай хотя бы сядем.
Стив кивнул, и они прошли в гостиную. Здесь стоял книжный шкаф, диванчик, небольшой столик и стул возле него.
Стив сел рядом с ней на диван и взял ее за руку.
— Итак, ты девственница, — сказал он. — Это не преступление, знаешь ли. Особенно в наши дни.
— Но в моем случае — и это не результат сознательного выбора. Я же упоминала, что несколько раз пыталась потерять невинность. Но я фригидна.
Свободной рукой он коснулся ее волос. Улыбнулся и сказал:
— Мне ты не кажешься фригидной. Скорее наоборот.
Да, это так, со Стивом она возбуждалась. Но обманываться этим не следовало: она, бывало, уже чувствовала влечение к мужчине, но все кончалось лишь новыми разочарованиями. Покачав головой, Луиза сказала:
— Ты же сам видел, что случилось. Как только я захожу слишком далеко, то начинаю вспоминать, и тогда… я не могу.
— Что? — Стив взял ее за подбородок и развернул лицом к себе. — Что ты начинаешь вспоминать?
— Стив, ты уверен, что хочешь это услышать? — Она полагала, что должна дать ему еще один шанс уйти без неприятной сцены.
Так было бы проще для них обоих.
— Может, ты просто оставишь это? — предложила она. — Просто взгляни на договор и… уходи.
— Никуда я не пойду. Успокойся и перестань нагнетать обстановку так, словно то, что ты скажешь, ужаснет меня и заставит бежать без оглядки. Этого не будет, Луиза. — Он осторожно обнял ее за плечи. — Я хочу помочь тебе. Это не пустые слова и не способ соблазнить. Я не говорю такого каждой женщине просто потому, что хочу заняться с ней любовью. — Она улыбнулась: по крайней мере, он честен с ней. Стиву было не до улыбок. — Когда я сказал, что шрамы не имеют значения, я имел в виду именно это. Неважно, где твои шрамы — на теле или в сердце. Они все еще часть тебя, и поэтому я хочу знать. Знать все.
Хорошо, она попытается. Если нужно сказать всю правду, чтобы заставить его уйти, что ж, она скажет всю правду.
— Когда мне было семнадцать лет, я убила человека. — Стив похолодел. Лучше закончить с этим побыстрее, подумала она. — И еще двоих покалечила. У них на теле шрамы — у них, а не у меня. Бог свидетель, было бы лучше и, конечно, справедливее, если бы умерла или покалечилась я. Но теперь уже ничего не изменишь.
— Луиза…
Она покачала головой.
— Меня нельзя простить. Я сама никогда себя не прощу.
Глава 6
Стив протянул руки и прижал ее к себе. Он был таким надежным, таким сильным, смелым, героичным. Воплощал в себе все то, о чем Луиза могла только мечтать. Она недостойна его; даже просто обниматься с ним казалось ей, чуть ли не преступлением. Луиза попыталась высвободиться, но он не отпустил ее.
— Расскажи мне, как это произошло.
Уже не в первый раз ее спрашивали о причинах ее фригидности — в основном те мужчины, которые пытались заняться с ней любовью. Но они спрашивали раздраженно или обиженно. Им хотелось знать, почему она отвергает их ласки, не более того. Никто не спрашивал из заботы о ней.