Незнакомец не шелохнулся и продолжал сжимать ее руку. А она по-прежнему не могла разобрать, что он такое говорит.
Его речь была слишком быстрой.
– Все кончено д'Авенант. Двадцать вооруженных солдат окружают гостиницу.
– Девятнадцать. Один уже валяется бездыханным вон за той дверью. Уберите руки от моей жены.
Мужчина лишь крепче сжал ее запястье.
– Она тебе не жена, подлый лгун. Она моя сестра. Проклиная все на свете, Макс перевел взгляд на Мари. Мари смотрела прямо на него, не в силах вымолвить ни слова. В голове стучало – так же быстро и болезненно, как билось ее сердце. Она не поняла и половины из того, что наговорил этот чужак, но кажется, он утверждал, что он ее брат!
Как это может быть? Почему брат? Она не помнит его!
Но у него такие же темно-каштановые волосы, как у нее. И глаза такие же карие. Есть даже ямочка на подбородке. Если бы она не провела вчера час перед зеркалом, изучая свое лицо, она вряд ли заметила бы сходство, но...
Нет! Не может быть! Она неправильно поняла его. Она сейчас слишком напугана. Если сказанное им правда, значит, все, что говорил ей Макс, каждое его слово, каждый миг их близости, каждый его поцелуй – ложь.
Ложь. Все ложь.
– Весьма любопытно, – процедил Макс. – Но у моей жены нет и никогда не было братьев. Так что мне непонятно, кто вы, и кто такой этот д'Авенант. А кроме того, мое терпение иссякло. Я знаю только одно: у меня имеется пистоль и огромное желание разрядить ее. Поэтому я еще раз прошу вас убрать руки от моей жены.
– Ты можешь убить меня, но это не поможет тебе. Сейчас сюда войдут люди. У тебя осталось тридцать секунд.
– А у тебя пять.
– Значит, и они войдут сюда через пять. Прибегут на выстрел.
– Не беспокойся, все произойдет тихо. Хотя и весьма эффективно.
Мужчина вздрогнул и тихо ойкнул. И тут же разжал руку.
– Положи руки на стол. – Макс быстро обшарил карманы его пальто.
– Если бы у меня было оружие, – злобно прошипел незнакомец, – ты бы уже был мертв.
Мари стояла, прилипнув к стене. Этот человек назвал свое имя. Как же он назвал себя? Арман ле Бон.
Арман ле Бон?
Она беспокойно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Макс ле Бон. Арман ле Бон. Кто-то из них говорит правду. А другой лжет.
Арман. Арман. Арман. Она не помнила этого имени. И оно не вызывало того ощущения удушливого мрака, какое испытала она недавно при имени Вероники ле Бон.
Он лжет!
– Мари. – Голос Макса прозвучал требовательно и повелительно. – Я прошу тебя...
– Мари, не верь ему, он тебе не муж, – быстро заговорил незнакомец. – Он использует тебя. Ему нужно от тебя...
Но Макс не дал ему договорить. Мужчина неожиданно поперхнулся и замолчал, глотая ртом воздух.
– Мари, у нас есть несколько секунд. Слушай внимательно, – приказал Макс. – Видишь ту дверь? За ней лестница. Поднимайся наверх. Найди свободную комнату и жди меня там. Ни в коем случае не спускайся сюда. Что бы ты ни услышала, сиди в комнате.
Мари, вся дрожа, не могла сдвинуться с места. Взгляд ее был прикован к незнакомцу, мозг лихорадочно работал. Одна фраза, сказанная им, прозвучала вполне отчетливо.
Он тебе не муж.
– Мари! – отчаянно прошептал Макс.
Она оторвала взгляд от мужчины, так походившего на нее, и увидела красивое лицо, которое уже стало ей родным, серебристое мерцание знакомых глаз...
– Макс...
– Милая, если ты любишь меня, сделай, как я сказал.
Огонь, пылавший в его глазах, и его твердый голос победили одолевшие ее сомнения и страхи. И она сделала свой выбор.
Она выбрала его, которого любила.
– Нет! Постой. Мари!
Не обращая внимания на слова незнакомца, она проскользнула мимо него и быстро прошла к двери.
Мари послушалась его. Макс перевел дух. Сердце неистово колотилось в груди. Рубашка, намокшая от пота, прилипла к телу. Впервые за все это время он порадовался тому обстоятельству, что амнезия Мари была столь глубокой.
Она не вспомнила даже своего брата.
– Гаденыш, – прорычал юноша. – Они пристрелят тебя. Ты и шагу сделать не успеешь. Я прошу Господа только об одном: чтобы смерть твоя была долгой и мучительной.
– И я рад познакомиться с вами, ле Бон, – ответил Макс, продолжая держать свой нож под ребрами Армана. Ярость душила его. Вот человек, благодаря которому страдает Джулиан. Это он заставил Мари создать соединение. Он затеял сделку с военными, желая сорвать на этом куш.
– Для тебя, д'Авенант, все кончено. Так позволь же спасти хоть ее.
– Ну да, как же. Ведь вы так мило заботились о ней все это время. – Раздираемый между желанием хорошенько врезать этому негодяю и необходимостью уберечь Мари, он свободной рукой нащупал саквояж, стоявший рядом на стуле. В запасе у него оставались считанные минуты. Или секунды.
– Черт! Да подумай же ты! Ведь ты погубишь ее!
– Только не пытайся убеждать меня, что тобой движет забота о сестре. – Не сводя глаз с ле Бона и ножа, он порылся в саквояже и, вытащив оттуда черную цилиндрическую штуку размером с пивную кружку, поставил ее на стол. – От кого вы узнали, что мы остановимся здесь?
– От того же, от кого знаю, Что жить тебе осталось недолго и Англии не видать как своих ушей.
Макс достал второй цилиндр.
– Отвечай.
– Догадайся сам.
Вторую гладкую черную штуковину Макс пустил по полу, и она покатилась к стойке.
– Рад был встретиться с вами, ле Бон. – Он вынул пистоль. – Но к сожалению, эту чудную беседу придется отложить до лучших времен.
Он прицелился и – выстрелил.
Но не в ле Бона, а в ту штуковину, что катилась по полу.
И в дребезжащем гомоне переполненного людьми зала раздался глухой взрыв. Пуля разорвала черный цилиндр, и он выплюнул облако черного удушливого дыма. Трактир потонул в криках и визге, а Макс развернулся и прострелил второй. Люди вскакивали из-за столов, стаканы и тарелки летели на пол.