– И как это ему пришла в голову идея столь экзотического дома? – пробормотала Мари.
Макс не ответил. Она не была уверена, слышал ли он ее: весь день он пребывал в каком-то странном настроении, был вдумчив и рассеян, как будто какая-то забота занимала его.
Собственно, это настроение охватило его с того самого дня, когда они прибыли сюда. Вместо того чтобы расслабиться и наслаждаться покоем, он, казалось, был чем-то смущен, напряжен, и это напряжение нарастало с каждым днем. Быть может, он не любит Англию?
Но что еще беспокоило Мари, так это то, что он все меньше разговаривал с ней, впадая внезапно в отрешенное молчание. Кроме того, он плохо ел. И хотя они постоянно были вместе, он все время был...
Она затруднялась даже подобрать слово, которое обозначило бы его настроение.
Ну, разве что... печаль.
– Макс?
– Индия. Этот дом воспроизводит жилище его жены в Индии. Она выросла во дворце. Она принцесса.
Мари, опершись на локоть, приподнялась. Заинтригованная, она боялась, что Макс снова погрузится в свои мысли.
– А как получилось, что англичанин женился на индийской принцессе?
Слабая улыбка коснулась его губ, как будто он разгадал истинный смысл ее вопроса. Продолжая играть с ее локоном, он сказал:
– Это длинная история, Мари.
– Ничего. У меня есть время, – тихо откликнулась она. Ее глаза говорили о большем – о готовности разделить с ним все, что беспокоит его.
Серые глаза, мягкие, как туман, что каждое утро окутывал английскую провинцию, скользнули по ее лицу. На мгновение ей показалось, что он наконец объяснит ей свою печаль.
Но он ответил на ее вопрос:
– Мой друг служит капитаном в Ост-Индской компании. Эта компания осуществляет торговлю с Востоком. Но не торговля свела его с принцессой... – грустная усмешка скривила его губы, – а драгоценный камень, принадлежавший ее народу. Этим священным сапфиром однажды завладел отец... Саксона и тем самым навлек на себя и свою семью древнее проклятие хинди. – Его вид и голос стали крайне серьезными. – В наше время почти никто не верит в подобного рода вещи, но Саксону пришлось поверить. Проклятие погубило его отца, потом... поразило и его брата. Оно висело над его семьей, пока...
– Пока принцесса не сняла его? И вновь он грустно усмехнулся:
– Ну, можно сказать и так. Хотя, для того чтобы вернуть сапфир своему народу, она должна была убить Саксона.
Мари ахнула.
– Он женился на женщине, которая должна была убить его?
– Да. Но они преодолели разногласия, существовавшие между ними.
Мари, изумленно качая головой, смотрела на причудливые стеклянные перекрытия, как будто парящие высоко в воздухе.
– И сейчас они так любят друг друга, что он выстроил для нее этот чудесный дом. Макс, мне хотелось бы познакомиться с этими людьми.
И снова последовало долгое молчание, а потом он ответил:
– Познакомишься. Как-нибудь.
Тихое фырканье, раздавшееся в кустах слева от них, насторожило Мари. Она села.
– Кажется, наш приятель вернулся, – прошептала она боязливо и вместе с тем восторженно. – Ой, хоть бы он показался нам!
Макс, приподнявшись, сея рядом.
– Только не делай резких движений, Мари. А то Никобар подумает, что ты играешь.
– Но ведь ты говорил, что он ручной.
– Ну да, почти ручной. Вообще-то он довольно дружелюбен. Однако, если ты сделаешь резкое движение, он воспримет это как игру и прыгнет на тебя. Беда в том, что он не понимает своей силы. Он все еще чувствует себя котиком.
Мари, затаив дыхание, смотрела в зеленые заросли, за которыми медленно двигалось нечто большое и яркое – оранжевые всполохи сопровождались тихим кошачьим ворчанием, которое не было ни мурлыканьем, ни рычанием.
В изящном лиственном орнаменте огромного папортника вспыхнули два янтарных глаза, смотревшие прямо на них. Мари слышала, как кошка принюхивается.
Мгновение – и она бесшумно выпрыгнула из зарослей.
– О Макс! – восхищенно прошептала Мари. – Он красавец!
Никобар, чуть отойдя от них, растянулся на полу как домашний кот и, приветливо погладывая на них, задвигал хвостом. Огромный, с блестящей полосатой шерстью и золотым воротничком вокруг шеи, он был истинным царем этих джунглей. Секундой позже он перекатился на бок, потянулся и зевнул.
Вид его изогнутых клыков заставил Мари замереть.
– Я сказала «красавец»? – испуганно проговорила она. – Кажется, я погорячилась.
Макс тихо засмеялся и, обняв ее за плечи, притянул к себе.
– Не бойтесь, милая девушка. Я с вами. Я разгоню всех чудовищ, всех драконов... – Он посмотрел на нее, их взгляды встретились, и его голос зазвучал серьезнее и глубже: – Я не дам тебя в обиду никому.
– Я знаю, – прошептала она.
Он проглотил ком в горле. И снова печаль промелькнула в его взгляде.
– Ты хоть знаешь, Мари, как сильно я люблю тебя? Она прильнула к нему и потерлась щекой о его щеку.
– Если твоя любовь составляет хотя бы десятую долю моей, – нежно ответила Мари, – то она должна быть грандиозна.
Они помолчали. Только пение птиц и журчание ручья наполняли тишину. Никобар, лежа на спине и вытянув переднюю лапу, лениво трепал красный цветок, качавшийся на ветке над его головой.
– Макс, ты должен знать, мои чувства к тебе неизменны, – прошептала она. – Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя.