Гейдж сел, разглядывая колье, лежащее в ложбинке между ее грудями.
— Джанна, оно потрясающе смотрится на тебе.
Он казался искренним. Какими бы ни были его мотивы, она не могла отрицать, что колье красивое.
— Спасибо.
За ужином Гейдж смотрел на ее грудь. Она надеялась, что он восхищается своим подарком. Ей не хотелось думать о том, что он увлекся ею. В ее сердце не было места для любви. Она по-прежнему оплакивала смерть своей дорогой матери. Кроме того, мысль о том, что между ней и Гейджем что-нибудь произойдет, была нелепой. Даже если его прикосновение вызывало у нее трепет. У нее давно не было близких отношений с мужчиной, поэтому любое касание спровоцирует у нее бурную реакцию.
Гейдж наполнил ее бокал вином, и они стали разговаривать о его концертах, о том, чего ожидать, когда они отправятся в поездки. У Джанны кружилась голова, но она продолжала выпивать только потому, что Гейдж был отличным рассказчиком, а ей нравилось слушать о его выходках с братом и товарищами по музыкальной группе. Чем больше вина она пила, тем смешнее становились его истории, но вдруг Гейдж замолчал.
— Что случилось? — слегка покачиваясь, спросила она. Внезапно ей стало трудно сфокусировать взгляд. — Расскажи еще.
Гейдж уставился на нее:
— Ты запьянела. Ты выпила два с половиной бокала вина.
— Ну да. Я редко выпиваю.
— Я понял, — тихо сказал он. — Я лучше отвезу тебя домой.
— Я не хочу д-домой. — Она вела себя как ребенок, но ей было все равно.
— Именно поэтому надо отвезти тебя домой.
Гейдж поднял ее со стула и провел по ресторану. Она улыбалась людям, проходя мимо них, но Гейдж торопил ее.
Вскоре она оказалась в его машине и уловила аромат его парфюма.
— М-м-м… Мне нравится, как ты пахнешь.
— Я запомню.
После этого все происходило как в тумане. Мимо нее пролетали дома. Она хихикала, сидя с закрытыми глазами. Потом Гейдж снова обнимал ее. Сначала они были снаружи дома, затем внутри. И наконец, она оказалась на кровати, мягкой и уютной, и медленно открыла глаза.
— Гейдж?
— Поспи. Я загляну к тебе утром. — Он поцеловал ее в лоб.
Она подняла руки, хватаясь за него:
— Не уходи.
Он мягко убрал ее руки:
— Я должен идти, Профессорша.
Джанна улыбнулась и снова закрыла глаза.
И уснула.
Солнечный свет проникал в окна спальни Джанны через щели на ставнях. Ее веки были тяжелыми, как свинец, она не могла их поднять. Свет был слишком ярким. Ей нужна темнота. Хотелось только одного — выспаться и избавиться от пульсирующей головной боли.
Тихо и протяжно простонав, она вспомнила вчерашний вечер, и ей стало не по себе. За ужином она выставила себя настоящей дурой. Гейджу пришлось крепко обнять ее, поддерживая за талию, пока они выходили из ресторана, и одному богу известно, чего она наговорила ему по дороге домой. Или что она сказала ему, когда он укладывал ее в постель.
Джанна охнула. Оставалось надеяться, что никто не сфотографировал ее или, что еще хуже, не снял на видео, когда она выходила из ресторана с Гейджем. Такой имидж ей не нужен. Прокручивая в голове всевозможные унизительные сценарии, она глубже зарылась под одеяло.
Голос Гейджа раздался на ее мобильном телефоне — он пел песню о женщине с разбитым сердцем. Гейдж заверил ее, что это один из самых крутых его хитов, поэтому она установила песню на свой мобильный телефон.
Все еще лежа на кровати, она порылась в сумочке и достала телефон. И снова простонала, когда на экране телефона появилось фото Брук. Джанна размышляла, отвечать на звонок или нет, но знала, что ее лучшая подруга будет перезванивать ей каждые пять минут, пока она не ответит.
— Привет, — прошептала Джанна и вздрогнула от своего глухого голоса.
— Я должна узнавать последней? — спросила Брук.
Она не поняла ее:
— Ты о чем?
— Ты встречаешься с Гейджем Тремейном.
Джанна села прямо в кровати, забыв о головной боли. Она еще не придумала, как объяснить отношения с Гейджем лучшей подруге.
— Почему ты так думаешь?
— Это правда, Джанна? Тебя видели с ним в кафе-мороженом. А вчера ты ужинала с ним в ресторане. Об этом написали во всех социальных сетях.
Именно этого хотела менеджер Гейджа. Шумиха в социальных сетях означала, что их план сработал. Но Джанне не хотелось врать Брук.