– Как ты до этого додумалась?
– Я изучала рапорты, данные, фотографии, читала показания, пока не заболели глаза. А когда я лежала в постели прошлой ночью, все это вертелось у меня в голове. Тогда я постаралась представить себе общую картину, собрать кусочки головоломки, как это делаете вы. Когда вы появляетесь на месте преступления, то начинаете мысленно воображать, как оно произошло. Я постаралась сделать то же самое. Конечно, это звучит сомнительно, но именно так мне удалось все увидеть. – Пибоди смущенно заморгала. – Чему это вы улыбаетесь?
– Постарайся поговорить с Морин, когда Бойда и ребенка не будет рядом. С ними ей легче будет обороняться: она убедит себя, что защищает их. Лучше всего привезти ее в управление. Морин, конечно, не захочет ехать, но присутствие полицейского в униформе внушит ей страх. Едва ли она сразу начнет требовать адвоката, так как побоится выглядеть виновной. Дай мне знать, когда у тебя все будет готово, и я постараюсь понаблюдать за допросом.
Сердце Пибоди радостно забилось.
– Значит, вы думаете, я права? Это сделала она?
– Конечно, она.
– Вы знали это с той минуты, как Морин вошла в квартиру!
– Неважно, что я знала, а что нет. Это твое расследование, поэтому имеет значение только то, что знаешь ты и в чем заставишь ее признаться.
– Если бы вы провели допрос…
– Не могу – это твое дело. Продумай нужный подход, а потом привези Морин в управление и заставь ее расколоться.
Ева свернула на подъездную аллею, и Пибоди рассеянно огляделась. Она и не заметила, как они очутились в пригороде.
– Теперь выбрось все это из головы, – велела Ева, – и сосредоточься на Петтибоуне.
Некоторое время она сидела неподвижно, глядя на розовый кирпичный дом. Он выглядел бы достаточно скромно, если бы не сад. Со всех сторон дом окружало настоящее море цветов, среди которого лишь кое-где виднелись зеленые островки причудливо подстриженной травы.
Каменная дорожка вела к веранде, которую оплетали цветущие виноградные лозы. Здесь стояли стулья с белыми подушками на сиденьях, столики со стеклянным верхом и цветы в горшках, искусно окрашенных под ярь-медянку. Очевидно, Шелли Петтибоун любила сидеть на веранде и смотреть на свои цветы.
Как только Ева подумала об этом, из дома вышла женщина с подносом, в просторной голубой тенниске и поношенных джинсах, обрезанных у лодыжек. Поставив поднос, она посмотрела на выходящую из машины Еву. Ветерок шевелил ее короткие каштановые волосы; загорелое лицо свидетельствовало о том, что его обладательница проводит много времени на воздухе.
Подойдя ближе, Ева увидела, что карие глаза женщины покраснели от слез.
– Вы ко мне?
– Миссис Шелли Петтибоун?
– Да. – Женщина посмотрела на Пибоди. – Это насчет Уолтера?
– Я лейтенант Даллас. – Ева продемонстрировала значок. – А это моя помощница, сержант Пибоди. Простите, что беспокоим вас в такое тяжелое время…
– Не стоит извиняться, я все понимаю. Я только что говорила по телефону с дочерью… Кажется, я не смогла ее утешить. Мне не удалось найти нужные слова, да и вряд ли они существуют. Садитесь, пожалуйста. Я собиралась пить кофе – сейчас принесу еще чашки.
– Не стоит беспокоиться.
– Мне нужно хоть чем-то заняться. Я вернусь через минуту. Ничего, если мы поговорим на веранде? Мне бы хотелось немного побыть на воздухе.
– Конечно, здесь очень удобно.
Женщина вошла в дом, оставив дверь открытой.
– Муж бросил ее ради смазливой девчонки после тридцати лет брака, – сказала Ева. – Как бы ты себя чувствовала на ее месте?
– Трудно сказать. Я не представляю, как можно прожить с кем-то даже три года. Это вы у нас замужняя, так что вам легче судить.
Ева открыла было рот, но едкое замечание замерло у нее на языке. Если бы Рорк бросил ее, она бы, наверное, этого просто не пережила.
Вместо ответа Ева подошла к двери и заглянула внутрь.
– Приятное местечко, если тебе нравятся дома в таком стиле.
– Никогда не видела ничего похожего на этот сад. Должно быть, хлопот с ним не оберешься. Все выглядит естественно, но на самом деле тщательно спланировано. Она размещает цветы, добиваясь максимального эффекта, учитывая оттенки, запах и строение каждого. Я чую душистый горошек. – Пибоди потянула носом. – У моей бабушки всегда растет горошек под окном спальни.
– Вам нравятся цветы? – Шелли шагнула на веранду с чашками в руках.
– Да, мэм. У вас превосходный сад.
– Спасибо. Это моя профессия. Я изучала садоводство и дизайн, когда познакомилась с Уолтером. Кажется, это было миллион лет тому назад. – Она вздохнула. – Не могу поверить, что никогда не увижу его снова.
– А вы часто виделись с ним? – спросила Ева.
– Раз в неделю или в две недели. Хотя мы развелись, но у нас было много общего. И прежде всего – цветы. Он часто рекомендовал меня клиентам, как и я его. Цветы были одним из того, что продолжало нас связывать.
Шелли разливала кофе; Ева заметила, что на ее пальцах не было колец.
– Тем не менее вы развелись, а он женился снова?
– Да, и это Уолтер настоял на разводе. – Шелли закинула ногу на ногу и взяла свою чашку. – Я была вполне довольна нашей жизнью, но Уолтер нуждался в большем. Ему были необходимы влюбленность, страсть, возбуждение… Когда дети выросли и стали жить отдельно, мы не смогли все это оживить. Хотя для Уолтера это было нелегко, он сказал мне, что хочет развестись.
– Должно быть, вы были обижены?
– Конечно. Обижена, сердита и озадачена. Никому не нравится быть отвергнутой, пусть даже мягко и вежливо. А Уолтер был очень мягок, в нем вообще не было ни капли злобы. – В ее глазах блеснули слезы, она быстро заморгала и глотнула кофе. – Думаю, если бы я настаивала, то смогла бы сохранить наш брак.
– Но вы этого не сделали?
– Я любила его. – Шелли печально улыбнулась. – Не знаю, чья была вина – моя или Уолтера, – что наша любовь превратилась в нечто слишком уютное и повседневное, чтобы вызывать его интерес. Конечно, мне было нелегко расстаться с ним, мы ведь прожили вместе больше половины жизни. Но я была слишком горда и слишком уважала нас обоих, чтобы заставлять его оставаться со мной из чувства долга.
– А что вы почувствовали, когда он женился на женщине, которая моложе вашей дочери?
– Меня это позабавило. – В глазах Шелли мелькнули искорки юмора, и ее лицо на мгновение стало озорным и словно помолодело. – Быть может, это мелочно, но что еще я могла почувствовать? Она ведь всего лишь глуповатая девчонка, и, откровенно говоря, я не думаю, что их брак продлился бы долго. Уолт увлекся ею и испытывал чисто мужскую гордость, завоевав в шестидесятилетнем возрасте расположение молоденькой пустышки.
– Многие женщины на вашем месте ощущали бы гнев и досаду.
– Став при этом на одну доску с Бэмби? Нет, моя реакция была абсолютно противоположной. Фактически связь Уолта с Бэмби помогла мне понять то, что произошло между нами. Если его счастье зависело от грудастой хихикающей дурочки, то я уже ничего не могла ему дать. – Шелли вздохнула и поставила чашку. – Она сделала Уолта счастливым и, кажется, по-своему любила его. Впрочем, не любить Уолта было невозможно.