— Что ты знаешь о ненависти, маленькая глупышка? — прошипела она разъяренной кошкой, сверкая ледяными глазами. — Думаешь, твои страдания единственно верные в своей масштабности и стоят на пике дозволительной роскоши их достижения? Думаешь, что жизнь подразделяется только на черное и белое, а все остальное — обрастающая шелуха, оправдывающая неприглядную действительность? Ты еще слишком мала, чтобы судить о чужих жизнях и чувствах людей.
Сандра знала, что слова, которые она сейчас произнесет, Кайла никогда ей не простит, что она забивает ими крышку своего гроба, уже воображаемого у себя в голове, но терять было нечего. Теперь нечего. Она и так уже не простит ей того, что девушка стала свидетелем ее невольной слабости. Невольным, но все же свидетелем.
— Думаю, что ты страдаешь от собственной ненависти, — тихо прошептала она, печально пожимая плечами. — И самое печальное во всем этом то, что ты причиняешь боль окружающим, задевая любящих тебя людей.
Ненависть.
Вот что она прочитала в ее глазах. И если раньше они могли существовать, общаясь друг с другом путем сохранения видимости полного нейтралитета, то теперь речи об этом не было. Слишком многое она себе позволила в отношении того, что ее не касалось. Но кто же знал, что все так непросто.
— Какая интересная теория, — голос ее мог в эту минуту заморозить Сандру, и в тоже время она была собранно-холодной, внешне весьма спокойной. Слишком спокойной, заставляя Сандру настороженно замереть в ожидании ее следующих действий. Как тигрица перед прыжком. — Не поделишься ли ею до конца?
А глаза сверкают бушующей в них яростью. И молчать бы Сандре, так нет, альтруизм в крови загулял. По-другому не объяснить того, что Сандра не то что в комнате еще продолжала с ней сидеть, но и не побоялась спросить:
— Что такого сделал Эрик, что ты так сильно его ненавидишь? — тихо раздалось над столом.
Поднявшись из-за стола одним плавным движением, Кайла бесшумно обогнула его и скользнула ей за спину. Сандра знала, что будет в следующее мгновение и была готова к этому, только поэтому не вздрогнула, когда над ухом раздался шипящий, полный яда, голос:
— Спроси самого Эрика об этом как-нибудь на досуге. Глядишь, и расскажет. И будет хороший повод сбежать отсюда, даже оправдываться не придется.
Несмотря ни на что, мурашки все же побежали по коже, заставляя застыть, чувствуя рядом опасность. Оглядываться не хотелось. В голове настойчиво стучала мысль о том, что же такого страшного случилось между братом и сестрой, что заставляет последнюю так страстно его ненавидеть? Настолько, что это чувство Кайла перенесла и на нее. Что за тайна живет в этом доме?
За спиной раздался стук закрывшейся двери, и Сандра поняла, что осталась в комнате одна. Так и хотелось передернуть плечами, чтобы сбросить напряжение, тяжелым грузом ложившееся на них, что она и сделала. Слова Кайлы все еще звучали в ее ушах, не отпуская. Спросить Эрика. Уже спрашивала, да только его расплывчатый ответ ее не удовлетворил, а другого она вряд ли добьется от него. Уж в этом девушка была уверена.
Раздавшаяся трель звонка, заполнив комнату своими зажигательными нотами, выдернула Сандру из задумчивости. Ширли, весело щебеча, просила встречать ее, так как сия особа через десять минут будет на пороге. Положив телефон, Сандра облегченно вздохнула, отбрасывая тревогу, глубоко засевшую в ней после ухода Кайлы. Она была искренне рада приезду подруги. Зная ту, можно было не сомневаться, что ближайшие часы пройдут весьма весело и незаметно, сводя на нет всю ее внутреннюю тревогу и напряжение последнего дня.
Все так и оказалось. Первым делом подруга осмотрела ее со всех сторон, заставив повернуться несколько раз вокруг своей оси, и вынуждена была признать тот факт, что Сандру здесь и вправду не пытают. Более того, она выглядела намного лучше, чем в последний раз. От раздирающей тело усталости и немощности не осталось и следа. Ее встречала бодрая, полная энергии девушка, радостно кидающаяся ей на шею, так, будто они не виделись не полтора дня, а целый месяц.
Ширли жизнерадостным смерчем ворвалась в дом, охая и ахая над его великолепием, заглядывая во все комнаты и оставляя после себя ощущение легкости и теплоты, которой Сандре так не хватало. Девушка и сама заразилась позитивом подруги и до вечера улыбка практически не слазила с их мордашек. Время от времени из гостиной раздавались взрывы смеха, будоража тишину дома.
— Представляешь, — рассказывала девушка, забравшись на диван с ногами и прижавшись боком к подруге, — Шон хотел вчера навестить тебя, больную. Накупил разных витаминов объемом в два пакета, пришел, звонит в дверь, а никто и не открывает. Я, понятное дело, родителей вчера навещала, кстати, передавали тебе привет, а вот ты то, по его мнению, дома как раз и должна была находиться, лежать в кровати у себя в комнате и изображать страдалицу в ожидании него. Так вот, этот дурачок перепугался, когда дверь так и не открыли, подумал, что с тобой что-то случилось, и полез в окно. А прохожие полицию вызвали. Это же нонсенс! Грабитель средь бела дня, и это в нашем квартале! — заливалась смехом Ширли, не в силах справиться с собой. Кое-как успокоившись до того состояния, чтобы мочь говорить дальше, продолжила, — И тут возвращаюсь я, у дома две патрульные машины, а трое полицейских взламывают дверь. И всем этим руководит Шон! Он им сказал, что в доме его девушка умирает! Зато теперь у меня весь холодильник забит его витаминами. Прямо фруктовый рай.