– Друг, надеюсь, был мужского пола? – подозрительно спросила я.
– Более чем. Хотя, учитывая, что за эту небольшую услугу он потребовал у меня бутылку моего лучшего вина, я бы задумался…
Я не могла не засмеяться, видя, какое удовольствие ему доставляет моя искренняя радость.
– Я надеюсь, он правда нравится тебе, – сказал он. – С ним тебе будет веселее, когда меня не будет дома. Только, ради Бога, не называй его моим именем.
– Я и не думала, – фыркнула я и улыбнулась. – Я назову его Майло. Я с самого детства мечтала о щенке, и еще давно придумала ему имя. Но у мамы аллергия на собак, так что пришлось обойтись сфинксом…
– Майло, – улыбнулся он. – Хорошее имя.
Я осторожно положила Майло на ковер. Он тут же принялся с интересом кусать короткий ворс своими крохотными острыми зубками.
– У меня тоже кое-что есть для тебя, – смущенно сказала я и вытащила из-под кровати небольшую коробку, перевязанную золотистой лентой. Я робко протянула ему подарок. Он вдруг очень стушевался, и так осторожно и неуверенно принял у меня коробку, словно ему никто никогда не дарил подарки.
– Спасибо, – тихо сказал он.
– Ты сначала загляни.
Он осторожно размотал ленту и откинул крышку коробки. Внутри лежал мягкий кашемировый шарф кофейного цвета, на мой вкус, отлично подходивший к его пальто. Старый шарф Брайана был уже довольно потрепан, но он совершенно не заморачивался своей одеждой, так что я решила исправить это досадное упущение. В уголке моего подарка были вышиты переплетенные буквы наших имен.
– Очень красивый, – довольно сказал он, разглаживая мягкую ткань и целуя меня. – С тобой у меня появляется шанс когда-то стать щеголем.
– Я всегда намекала, что твой стиль нужно немного откорректировать, – улыбнулась я.
Его пальцы пробежались по переплетенным золотыми нитями буквам.
– Я не буду снимать его даже летом, – пообещал он.
– Нет уж. Летом я куплю тебе нагрудный платок, – засмеялась я. – Я всерьез намерена поработать над более соответствующим тебе имиджем. И, кстати, там еще кое-что.
Брайан запустил руку внутрь и достал оттуда небольшой гладкий прямоугольник.
– «Портрет Дориана Грея»? – улыбнулся он, скользнув пальцем по корешку.
Я была не совсем уверена в правильности этого подарка, и постаралась сбивчиво объяснить свой выбор.
– Да. Я долго думала, что тебе подарить, Брайан. Мне хотелось бы, чтоб это была не просто вещь, а что-то… значимое для нас обоих. И тогда я вспомнила эту книгу и подумала, что она – своеобразный символ наших отношениях. Как художник Бэзил увековечил душу молодого и прекрасного Дориана Грея на своем портрете, так и ты увековечиваешь мой образ на своих фотографиях. И, точно так же, как на портрете Дориана изображен не он сам, а я его идеальный образ, созданный восхищающимся им воображением Бэзила, так и ты, любовь моя, на своих фотографиях показываешь не меня, а плод своей фантазии, – на последних словах я проглотила невольную горечь.
– Но никакая фантазия не может оказаться сильнее той, что ее породила, моя милая Летиция, – возразил Брайан, не заметив ничего. – Ты права, ты заставляешь мое воображение пускаться в немыслимые дали, но источник и сердце каждого моего путешествия – одна только ты. Без тебя все это пустое… Но не волнуйся, я оберегу тебя от судьбы Дориана Грея, который заплатил за вечную молодость и красоту, увековеченные портретом, свою бессмертную душу.
– Что ж, мне в любом случае нечего было бы отдавать, потому что моя уже душа не принадлежит мне, – сказала я вдруг горячо и страстно – слова эти неожиданно вырвались из самих глубин моей души. – Все лучшее, что во мне было, я оторвала и отдала тебе. Тебе и твоим фотографиям. Всю себя я радостно бросила на алтарь твоего искусства. Но если взамен за это я получила тебя, то что ж, я ни о чем не жалею.
Мои последние слова утонули в жаре его жаждущих губ и медленно растворились в воздухе, напоследок скрепив наши сердца неразрывными узами, словно нерушимым обетом.
Глава 17
Давно уже я не находилась в таком приподнятом настроении. Каждый день я отправлялась в постель довольная и умиротворенная, прокручивая в голове события прошедшего дня и нетерпеливо планируя следующий. По утрам я просыпалась в воодушевленном предвкушении, а не со ставшим уже привычным за многие месяцы чувством скучающей апатии.
Конечно, немало этому способствовали мои новые знакомые, за встречу с которыми я неустанно благодарила высшие силы. Неделю назад я провела прекрасный вечер в доме у Холденов, воспоминания о котором все еще приятно согревали мою душу. Джастина познакомила меня со своей старшей сестрой, Роуз, которая гостила у нее несколько раз в году. Роуз оказалась добродушной толстушкой, по комплекции больше походившей на сестру Брайса, не будь она такого маленького роста. Вместе с ней приехали и ее дети, Полли и Эрик, светловолосые неугомонные двойняшки, которые не могли и нескольких минут усидеть на одном месте, переворачивая самый размеренный уклад жизни вверх дном.