Он вдруг усмехнулся, неожиданно успокоившись.
– Нет, не пожалею, – сказал он своим обычным голосом, больше не отводя взгляд. – Этот день действительно разрушил все иллюзии, включая мои собственные. Мне действительно жаль, что все так вышло. Прощай, Летиция.
И он ушел из моей жизни, мягко прикрыв за собой дверь. Только звук удаляющихся шагов служил напоминанием о том, что не так давно я любила и была любима.
Глава 20
Завтра Роуз с Эриком и Полли собирались возвращаться домой, поэтому все мы собрались у Роджера в «Мечтах о Париже», чтоб как следует отпраздновать последний вечер. И, хоть я и не принадлежала к их семье, но уже почти забыла об этом, настолько дружеские, теплые и доверительные отношения у нас сложились за столь недолгое время. Раньше я и подумать не могла, что можно вот так вот привязаться к совершенно чужим людям, не сходящимся с тобой ни положением, ни возрастом, ни интересами. Я полюбила и веселые подтрунивания Джастины и Брайса, и тяжеловесные шуточки Роуз, и неумолкаемую болтовню детей с их робко-восторженным обращением «тетя Летти». Эти простые, добродушные и приветливые люди открыли мне свой теплый уютный мирок, в котором я больше всего нуждалась, при этом не требуя ничего взамен и не заставляя никому соответствовать. И я всегда буду благодарна им за это.
Вечер прошел прекрасно. Мы, пользуясь дружбой с Роджером, собрались в кондитерской уже после закрытия, так что она была полностью в нашем распоряжении. Что оказалось очень кстати – ведь при другом раскладе нам было бы непросто уместиться там. Сейчас же мы сдвинули вместе парочку столов и с комфортом расположились вокруг них. Дети наперебой просили меня привести Майло, и теперь он послушно лежал на полу и смотрел на нас умилительными блестящими глазками, строя из себя примерного пса. Что ж, посмотрим, насколько его хватит.
Роджер в очередной раз превзошел самого себя, завалив стол самыми разнообразными лакомствами: хрустящим печеньем с шоколадной крошкой, воздушным чизкейком со сладким кленовым сиропом, лаймовыми пирожными, крем-брюле с нежнейшим заварным кремом, пышными панкейками с карамельным соусом и вкуснейшим шоколадным трюфелем с ромом в ореховой крошке. Все это выглядело настолько соблазнительно и источало такие невероятные ароматы, что все мы решили наесться до отвала, даже если потом не сможем унести отсюда ноги. Брайс с заговорщическим видом достал бутылку выдержанного коньяка и немного бренди. Роджер, вообще-то, не приветствовал алкоголя в своем заведении, но оказался совсем не против, когда и ему протянули рюмку.
Вскоре от тепла, обилия сладостей, а, в случае взрослых, еще и превосходного крепкого коньяка, все совсем развеселились. Взрывы смеха не стихали и были слышны, наверное, по всей улице. Майло, как я и предполагала, недолго был послушным мальчиком и, зараженный всеобщей праздничной атмосферой, принялся бегать по кондитерской и совать свой любопытный нос во все углы, к вящему ужасу Роджера. Кэти, Полли и Эрик попытались оттащить его обратно к столу и заставить играть вместе с ними в сыщиков. Майло проявил упорное сопротивление предложению стать поисковой собакой, и в итоге воцарилась несусветная кутерьма.
Нам с трудом удалось восстановить порядок, вернув детей за стол, а Майло под стол, и пир продолжился. Все честно выполнили свои обязательства – набили животы так, что просто не представляли, как встать с места, не говоря уже о том, чтоб доплестись до дома. Мы тяжело развалились в креслах, лениво переговариваясь, а я постаралась как можно незаметнее ослабить ремень своих джинсов. От сытости все впали в меланхоличное настроение и пустились в философские диспуты, которые ни к чему особо не сводились и по итогу возвращались к тому же, с чего и начинались. Никого это особенно не смущало, так как мы были в том состоянии, когда в любой сказанной ерунде каждый открывает для себя глубокий смысл, недоступный другим. В конце концов, когда Роуз залихватски опрокинула в себя уже десятую рюмку, Роджер пустился в рассуждения об относительности свободы мысли человека, а Кэти начала дремать на руках у матери, мы поняли, что пора собираться домой.
Роджер заставил нас забрать с собой остатки чизкейка и лаймовых пирожных, при чем он впихивал их нам с такой настойчивостью, будто мы прямо сейчас отправлялись на необитаемый остров. Брайс взял малышку Кэти на руки, а Джастина и Роуз потеплее укутали двойняшек (Джастина никак не могла взять в толк, почему капюшон Полли закрывает ей лицо, а не затылок, пока Роуз без всяких комментариев не переодела куртку правильной стороной). Мы дружно пообещали Роджеру обязательно доесть на завтрак его выпечку, и дружно вывалились в прохладную темноту. Возле дома Холденов я тепло распрощалась с Роуз, на которую влияние алкоголя сказалось только тем, что она стала еще прямолинейнее и любвеобильнее обычного, если это вообще возможно. Пока она прижимала меня к своей массивной груди, Эрик и Полли обняли Майло и заставили меня торжественно дать слово, что во время их следующего приезда мы с ним обязательно придем в гости. Еще раз помахав всем на прощание, я отправилась домой.