***
Я шла сквозь хрустальную тьму, лишь кое-где разгоняемую блеклым светом фонарей. Несмотря на приподнятое настроение после весело проведенного вечера, все же что-то не давало мне покоя. Какие-то мысли, которым я не могла найти определения, все это время крутились где-то на задворках моего сознания. Они не были неприятны, и все же постоянно мягко и ненавязчиво напоминали о себе, не позволяя сосредоточиться ни на чем другом.
Гулкая тишина ночи была нарушена лишь негромким похрустыванием снега под моими ногами. Майло лениво трусил справа от меня, слишком сытый и уставший, чтоб бросаться по сторонам. Небо сегодня было удивительно безоблачным: на его черном бархате, словно золотистые монетки, были рассыпаны ясные огоньки звезд. Среди них скромно затесался изящный рожок туманного месяца. Все вокруг словно застыло, оставив меня наедине со своими воспоминаниями.
«Твоя проблема в том, что тебе всегда недостаточно. Что бы ты не имела, ты никогда не бываешь удовлетворена!»
Я неожиданно осознала, что давно уже не чувствовала столь безыскусной и неприхотливой радости, как за последнее время, проведенное с моими новыми друзьями. Я в кое-то веки не нуждалась ни в алкоголе, ни в шумихе вечеринки, ни в скоплении сотен людей, ни в безумном фейерверке эмоций, чтоб почувствовать себя почти счастливой. Дружеское расположение, разговоры обо всем и ни о чем, вкусная еда и бокал вина в отличной компании, искренний смех детей – неужели понадобилось так мало, чтоб вернуть меня к жизни? Неужели наше мироощущение определяется не громогласными событиями, а такими незначительными мелочами?
Погруженная в собственные мысли, я и не заметила, как подошла к воротам своего дома. Пройдя по темному саду, залитому призрачным лунным сиянием, я отперла дверь и вошла внутрь. Скинув пальто, я забралась с ногами в кресло и укуталась в мягкий плед. Майло расположился у меня в ногах, тихо опустив голову на лапы и мгновенно заснув. У меня же сна не было ни в одном глазу. От выпитого алкоголя я пребывала в приятном расслабленном состоянии, но голова оставалось кристально ясная. Я застывшим взглядом смотрела перед собой, боясь упустить с таким трудом схваченную нить, которая тянулась далеко назад сквозь все годы моей жизни.
«Постоянно ты стремишься к какой-то идеальной картинке, какой-то невоплощенной мечте».
Эти слова Брайан прокричал мне в лицо в нашу последнюю встречу. А ведь я ни разу не задумывалась над его словами, гоня от себя воспоминания о нашей последней встрече, как чуму.
Я до сих пор содрогаюсь от того, что я пережила после грязного конца нашей казавшейся столь прекрасной истории. Все мое существо тогда представляло собой огромный комок боли. Я не могла ни отстраниться от нее, ни спрятаться, ни убежать. Мне казалось, что даже сам воздух Нью Йорка кричал о моих неисполненных мечтах, о сокрушительном крушении всех моих надежд, и бесславном конце всего, во что я верила, об уничтожении целого мира, в котором я жила до того момента. Масштабность моего поражения настолько сводила меня с ума, что я кричала по ночам, заглушая свои крики подушкой. Думаю, я была предельно близка к тому, чтоб помешаться рассудком. Что бы я не делала и не собиралась делать, все казалось мне загодя бессмысленным. Для чего я живу? Живу ли я вообще? Чего стоит моя никчемная жизнь? Жестокие мысли нанизывались одна на одну, словно черный жемчуг на шелковую нить, чтоб затянуться на моей шее. Я ни на шаг не продвинулась к мечте стать актрисой, я потеряла работу, разочаровала родителей и разрушила отношения. Я не завершила ничего из того, что начала. Я презрела и испортила все, что имела. Я потеряла столько времени, и каждая ошибка служила очередным звеном в цепочке моей глупости, неизбежно ведя к следующей.
И, наконец, истерзанная до крайней степени, я желала лишь одного – сбежать, скрыться от самой себя, от своей исковерканной жизни, запереться, спрятаться, оградиться от всех. Все мои физические и душевные силы были на исходе. Раз я так и не смогла найти своего места в жизни – значит, я не была достойна ее. И тогда я решила навсегда уехать из Нью Йорка, замуровав себя заживо.