Я подмечала эти изменения в поведении Лесли, ведь мне, благодаря собственной чувствительности, часто удавалось неосознанно уловить истинное отношение людей, скрытое за потоком пустых слов и мнимых улыбок. Впрочем, я предпочитала отмахиваться от этих ощущений. Если же говорить откровенно, мне все это даже немного льстило. Неудовлетворенное в моей старой жизни тщеславие давало о себе знать, и сейчас я полностью наслаждалась пребыванием в центре внимания.
Пару раз, особенно в те моменты, когда она перебарщивала с алкоголем, Лесли «прорывало», и тогда она начинала неудержимым потоком вываливать на меня свои горести: неумение вести себя в компании, скрытые детские комплексы, невнимание отца и сожаление, что ей тяжело сходится с людьми… Я же снисходительно утешала ее, как могла, пытаясь убедить в том, что она обязательно сможет преодолеть свою скованность. «Ведь и мне в свое время не доставало уверенности в себе, – частенько говорила я. – Нужно только дать себе возможность раскрыться».
Признаюсь, временами я вела себя, как законченная стерва. Наверное, я заслужила все то, что со мной случилось. В свое оправдание хочу сказать, что временами я действительно искренне проникалась переживаниями Лесли и старалась помочь ей и поддержать ее. Но, честно говоря, она почти не занимала моих мыслей. Мне и без того хватало забот.
Тот светловолосый парень с вечеринки, Алекс, начал оказывать мне настойчивые знаки внимания, и мы довольно много времени проводили вместе. Не могу сказать, чтоб он слишком уж мне нравился. Конечно, он был очень симпатичный, милый и все такое… Но его местами странноватые шутки и слишком сильная навязчивость уже начинали действовать мне на нервы. Алекс держался особняком от остальных, а в больших компаниях тушевался и еще больше невпопад шутил от волнения. Наверно, поэтому ему и нравилась проводить время только со мной. Правда, в этом случае терпеть его приходилось мне одной… И все же я продолжала держать его рядом с собой, одновременно соблюдая дистанцию, чтоб не давать ему повода думать о возможности более близких отношений. Не уверена, с какой целью я это делала. Наверное, мне льстило, что за мной с самых первых дней начал ухаживать красивый парень… Ну а, во-вторых, я неосознанно понимала, что, как только ты привлекла внимание одного, то за ним последуют и другие. Кажется, я где-то читала об этом, вот только никак не могу припомнить, где…
Кстати, что касается других. На вечерних посиделках и общажных тусовках я почти постоянно сталкивалась с Грегом, что не было удивительно, ведь он был на короткой ноге, казалось, абсолютно со всеми. И, несмотря на то, что он по-прежнему не вызывал во мне никаких чувств, но из всей компании именно он неизбежно притягивал мой взгляд. Признаюсь, меня одновременно и смущала, и восторгала его абсолютная уверенность в себе и раскрепощенность: каждое его движение было живым и энергичным, каждое слово – как нельзя более кстати, а каждая шутка непременно вызывала смех. Он обладал природной склонностью располагать к себе людей. Я заметила, что к нему льнули многие девчонки, так что он неизменно находился в их окружении. Я часто замечала рядом с ним Мэдисон, однако было видно, что инициатива по-прежнему исходит от нее, Грег же лишь не имел ничего против ее внимания. Однако никаких признаков того, что они в отношениях, я не видела. Как бы там не было, не знаю, почему я вообще об этом думала. Меня личная жизнь Грега совершенно не касалась.
И все-таки его присутствие рядом всегда было мне приятно. Когда я была одна, Грег еще ни разу не упустил возможности подсесть ко мне и завести разговор в своей расслабленно-игривой манере. Я обычно подстраивалась под его стиль общения, и тогда наши короткие беседы напоминали игру в кошки-мышки. Но я не позволяла Грегу слишком уж увлекаться, обрывая его, когда мне казалось, что его шутки становятся чересчур откровенными. Но он редко загонялся и не позволял себе ничего лишнего, поэтому по большей части наше общение доставляло мне удовольствие. В любом случае, я воспринимала это не более, чем забаву.
Но я не могла не отметить, как менялось поведение Грега, когда он видел меня с Алексом. Он начинал смотреть на меня абсолютно равнодушно, а с ним держался вполне приветливо, и, как мне казалось, даже неестественно по-дружески. При этом, когда Алекса не было рядом, он словно вскользь пропускал о нем насмешливые комментарии так, чтоб они непременно достигли моих ушей, но не прозвучали слишком оскорбительно. Грег оставался верен себе, никогда не показывая в открытую неприязненных чувств к кому-либо.