Морозный зимний воздух звенел от едва сдерживаемого предвкушения праздника. Оживление местного населения ощущалось почти физически. Куда не глянь, отовсюду слышались бойкие переговоры, шутки, взрывы заразительного смеха и обсуждения блюд на праздничный стол и списков гостей. Выходившие из магазинчиков люди буквально сгибались под тяжестью огромных, переполненных пакетов с продуктами, с облегчением забрасывая их в багажники. Машины с непривычной частотой сновали в город и возвращались обратно уже с заботливо выбранными подарками, ожидавшими своего часа, чтоб быть торжественно врученными членам семьи. Даже самые озабоченные работой и равнодушные невольно проникались этой лихорадочной предрождественской суетой.
Я, как всегда, не принимала участия во всеобщем оживлении и не присоединялась к бурным обсуждениям. Вместо этого я одиноко сидела в казавшемся сейчас особенно пустым и унылым доме, с грустью поглядывая в окно. Сейчас я старалась еще реже, чем обычно, появляться на улицах, ведь вид делающих покупки и планирующих, как провести праздник, жителей, наводил на меня непроходимую тоску. Я спешила поскорее сделать все необходимые дела и вернуться домой, где меня поджидал только радостно виляющий хвостом Майло.
Однако мне не становилось легче оттого, что я скрывалась в четырех стенах. Мне постоянно мерещилось, что даже сквозь запертые окна с улицы до меня доносится сводящий с ума смех. Я, как за спасительную соломинку, ухватилась за работу. Целыми днями я сидела, не отрываясь от экрана ноутбука, укутавшись в одеяло и периодически потягивая из пачки хрустящее печенье с шоколадной крошкой.
Я понимала, что сама стремилась к тому, чтоб не заводить ни с кем знакомств и жить как можно более обособленно, однако сейчас, в канун праздника, мое сердце, как никогда, тянулось к людям. Разумеется, я не ждала ни от кого приглашения на рождественский ужин, однако время от времени я случайно ловила себя на мысли, как здорово было бы иметь здесь друзей и провести праздник в шумном и веселом кругу, дарить и принимать завернутые в шуршащие обертки и перевязанные цветными лентами подарки, готовить индейку, ветчину с клюквенным соусом и пряный морковный пирог… Но, как я того и хотела, я была совершенно одна.
Это было мое первое Рождество, проведенное в одиночестве. После отъезда в колледж я каждый год возвращалась домой и отмечала вместе с семьей, так что для меня этот праздник был неразрывно связан с домашним уютом, переполненном гостями домом и вручением подарков. А вот воспоминания о последнем Рождестве причинило мне невыносимую боль, хоть это и был самый счастливый день в моей жизни. Я впервые осталась праздновать в Нью Йорке, вместе с… Но нет, лучше не терзать себя.
Конечно, я могла бы провести Рождество с семьей. Бросить этот пустой, одинокий дом и вернуться в родные стены. Эти соблазнительные мысли погружали меня в приятные фантазии: вот я стучусь в знакомую дверь, она со скрипом открывается, и показываются удивленные лица родителей, которые постепенно озаряются радостью. Я с криком «Сюрприз» бросаюсь им на шею и вручаю всем подарки. Мы все вместе готовим праздничный ужин, шутим, смеемся и обсуждаем, кого пригласить к себе и к кому самим отправится в гости. Уютный дом постепенно заполняется аппетитными запахами запеченного мяса и корицы, а я сижу в блаженном тепле и делюсь с родителями всеми своими переживаниями за последние годы. Бесконечное счастье заполняет каждую клеточку моего тела, и даже обычное бахвальство приехавшего Джорджа не может приглушить это чувство.
Эти мысли были настолько заманчивы, что я уже практически поддалась искушению. Но я прекрасно знала, что, если уеду отсюда, если вернусь в расслабляющие объятия родителей, то уже никогда не смогу вновь заставить себя вернуться и обречь себя на щемящее одиночество. К тому же, я понимала, что родители не выдержат и снова набросятся на меня с расспросами, дать откровенные ответы на которые я была пока не готова. В итоге, я опять вспылю, мы перессоримся, и праздник будет совершенно испорчен… Нет уж, я дала себе слово, и я собираюсь сдержать его. Это одиночество мне необходимо. Я должна разобраться в себе и понять, что привело меня к такому концу.
***
Стояло то раннее утро, когда спится слаще всего, а сны самые увлекательные и красочные. Сегодня, видимо, было холоднее обычного, потому что я проснулась от того, что порядком замерзла. Не открывая глаз, я поплотнее укуталась в пушистый плед. Моя щека покоилась на ласковом ворсе, и всю меня окутывало блаженное тепло. Устроившись поудобнее, я уже приготовилась вновь погрузиться в сон, однако что-то не давало мне это сделать. Что-то было не так, как всегда. Я слегка приоткрыла один глаз, но не заметила ничего примечательного. Вдруг я поняла, что то, что смутило меня, находилось не в комнате, а за ее пределами. Я перевела взгляд на окно, и еще не привыкшие к свету заспанные глаза ослепила яркая белизна, льющаяся оттуда.