Из зеркальных глубин на меня смотрела высокая и бледная худощавая девушка с длинными русыми волосами. И хоть я и каждый день рассматривала себя в зеркале, однако в этом незнакомом помещении я себя не узнала. Я вдруг поразилась, какой тоненькой и хрупкой я выглядела. Лицо у меня очень заострилось, скулы резко выступали. Однако мягкий изгиб бровей, большие глаза и пушистые, лишь слегка подведенные ресницы сглаживали впечатление. В тусклом свете комнатки я выглядела какой-то эфемерной и неземной, и мне это очень понравилось.
Пора было выходить. Вдруг я с неожиданным стеснением почувствовала, что на мне практически нет одежды. До этого я как-то не задумывалась о том, что мне предстоит позировать в одном купальнике перед незнакомым мужчиной. Но я отмахнулась от этих мыслей. Он в первую очередь фотограф, а не мужчина. Если я хочу быть моделью, мне нужно привыкать к такому.
Брайан уже успел настроить свет и направить его на белый фон. Я выступила из защитной темноты на ярко освещенное пространство, чувствуя, как моя кожа предательски покрывается мурашками. Я подошла к самому центру полотна, обернулась и только тогда медленно перевела взгляд на Брайана. Он настраивал свой объектив, полностью поглощенный этим занятием, и лишь один раз скользнул по мне взглядом. Никакого видимого изменения в его состоянии на то, что я была практически обнажена, не последовало. Мне даже показалось, что интерес, который я заметила в его глазах, когда он всматривался в меня в самом начале нашей встречи, еще более поутих, как только я сбросила одежду.
Мне стало холодно, и я зябко обхватила себя за плечи… Яркий свет резал глаза, и я вдруг почувствовала себя донельзя скованно и беззащитно. Непроизвольно я начала накручивать локон волос на палец, дожидаясь, пока Брайан закончит с камерой. Мне вдруг стало интересно, каким видят мир фотографы, каким воспринимают его? Может, они настолько привыкли смотреть на него через крохотное окошко объектива, что его истинная красота, цвет, звук и глубинная сущность проявляется для них только тогда, когда они делают кадр?
Я вдруг спохватилась, что прямо сейчас порчу свою прическу, торопливо раскрутила локон и привела его в порядок. И только тогда заметила, что Брайан уже закончил и теперь смотрит на меня, внимательно и вдумчиво, словно разглядывая античную статую в музее.
– Мы можем начинать? – я хотела, чтоб это прозвучало увереннее, однако в голосе поневоле послышались детские нотки, которые прорывались каждый раз, когда я чувствовала себя неуверенно и уязвимо.
– Если вы готовы, то конечно. Может, вам нужно еще несколько минут? – голос Брайана прозвучал мягко и понимающе. В уголках его глаз собрались улыбчивые морщинки.
– Да нет, все в порядке. Я готова.
Брайан ничего больше не сказал, а попросил лишь сдвинуться к центру белого фона. Мы приступили к созданию снэпов. Сначала нужно было сделать снимки в полный рост. Я стояла неподвижно, глядя прямо в объектив, затем повернулась правым и левым профилем. Затем я подняла руки и немного неловкими движениями начала завязывать волосы в высокий хвост, чтоб как можно лучше открыть лицо. Почему-то я чувствовала себя очень неуютно. У меня не получилось бы выразить словами странное ощущение, которое у меня возникло, но изображать каменную статую с ничего не выражающим лицом перед этим человеком казалось неестественно и даже неуместно.
Брайан лишь иногда просил меня стать немного ближе или дальше, а иногда сам делал несколько шагов по направлению ко мне, чуть опуская или поднимая камеру. Глядя на него, я никак не могла сосредоточиться. То, как работал Брайан, завораживало меня. Его движения были легкими и мягкими, словно он вальсировал, перетекая из одного положения в другое плавно и неуловимо, как вода. Все его действия были слаженными и уверенными, выверенными до миллиметра. Однако в течение этой короткой съемки меня не покидало ощущение, что, несмотря на профессиональность, он работал как-то скучающе, почти автоматически. Но ведь я готова была поклясться, что видела интерес в его глазах!
– Думаю, этих фото более чем достаточно, – наконец сказала я. – Теперь мне нужно одеться, и мы можем продолжать, если вы не возражаете.
Я уже направилась к спасительному полумраку раздевалки, когда меня вдруг остановил его тихий голос.
– У вас нет одежды серебристо-голубого цвета?
Этот вопрос застал меня врасплох.
– Эээ…Конечно. Да, у меня есть платье как раз такого оттенка, но я давно его не надевала. К тому же, сейчас мне нужно сделать только фото в одежде как можно более нейтральных цветов. Я собиралась одеть черные джинсы и белый топ.