Он смотрел на меня таким умоляющим взглядом, что я не могла более возражать. Да мне и не хотелось. Брайан был прав. Здесь, в этом месте, лишенном порядка и условностей, я отбросила все внутренние страхи, тревоги и смятения. Я забыла все первоначальные причины, приведшие меня сюда. В этой колыбели природы я почувствовала себя так, словно мы были первыми людьми земли, когда еще не придумали глупых правил, приличий, требований и обязательств. Все было предельно просто – у меня был воздух, чтоб дышать, солнце, которое согревало меня, вода, что давала мне жизнь, и леса, в которых можно укрыться от опасностей. А я была созданием всего этого, я была порождением природы, я была ребенком солнца и воды…
И в тот момент, когда Брайан снова поднял свою камеру, я уже напрочь забыла о его существовании. Для меня больше не было ничего, кроме ласкающего меня напоенного влагой ветра, искрящегося в потоках воды солнца и невероятного чувства свободы, которая пьянила, пьянила, пьянила меня… И я кружилась, и простирала руки на встречу небу, и играла развевающимися на ветру волосами, и зачерпывала в ладони воду, и подбрасывала ее верх, подставляя лицо освежающим каплям. Я сидела на берегу, опустив босые ноги в воду и перебирая волосы, словно русалка. Я танцевала в своем развевающемся серебристом платье, как лесная фея. Я стояла на самом краю нависающего над водой утеса, раскинув руки так, словно собиралась взлететь…
Брайан ни разу не сказал ни слова, чтоб не вывести меня из этого удивительного транса, в котором я пребывала. Я видела, как он кружит вокруг меня, жадно, как коршун, но не обращала на него никакого внимания. Все мои фантазии причудливо перемешались у меня в голове, и я не хотела покидать этого воображаемого мира, не хотела возвращаться в реальность, не хотела покидать это место. Здесь мои тело и душа слились в единое целое, и я позволила вере в сказку полностью захватить меня. Я порхала в этом диком царстве, я танцевала со своими мечтами, я кружила в заботливых объятиях своих фантазий…
– Это потрясающе, Летиция, – срывающимся голосом сказал Брайан, порывисто приблизившись ко мне, когда я наконец остановилась. – Просто великолепно. Ты великолепна. Ты бы знала, какие получились кадры! Ты выглядишь такой неземной, что у меня возникло впечатление, будто я снимаю призрачного духа, который решил показаться при свете дня.
Он с сожалением посмотрел вверх.
– Посмотри, Летиция, мы совсем потеряли счет времени. Солнце уже заходит. Мне недостаточно света, чтоб продолжать. Как жаль… Мы бы еще столько всего смогли сделать…
– Думаю, сделано более чем достаточно, – сейчас я была искренне удивлена, что он так переживает о таких мелочных вещах, как фотографии. Я лично не могла даже вспомнить, почему совсем недавно для меня это тоже было таким важным. – Посмотри вокруг. Посмотри, как здесь красиво. Неужели ты не видишь того же, что вижу я? Неужели ты можешь восхищаться только тем, что хорошо выглядит в объективе твоей камеры?
Я перевела восхищенный взгляд на великолепные пейзажи вокруг, которым лучи опускающегося солнца придали новое мистическое очарование.
– Посмотри, послушай, почувствуй. Ведь вокруг целый мир. Огромный мир, полный загадок и несравненной красоты, мир, который мы когда-то покинули по своей воле.
Мы стояли друг напротив друга на берегу лесного озеро. Туристы понемногу расходились, поэтому стало гораздо тише. Теперь единственными звуками, которые доносились до нас, было мелодичное журчание воды и грустное пение птиц в ветвях. Закат окрасил воду в багряно-золотистые тона. Мы с Брайаном молча смотрели друг на друга. Наконец, глубоко вздохнув, он нарушил молчание.
– Ты права, Летиция. Права. Но в одном ты все же ошибаешься. Меня восхищает далеко не все подряд, что хорошо выглядит в объективе моей камеры. Строго говоря, хорошо постаравшись, я мог бы сделать хорошие фотографии чего-угодно. Но я ищу красоту, скрытую порой в мелочах, незаметных обычному глазу. Меня восхищают произведения искусства. Иногда они воплощаются в плодах трудов человеческих рук. Иногда – в творениях природы. Но гораздо чаще я, не зная покоя, ищу их в окружающих меня людях, – он шагнул вперед и слегка дотронулся до моего подбородка, приподнимая голову. – Таких, как ты, Летиция.