И я рассказала ей все – о том, что переехала к Брайану, что мы теперь живем вместе и у нас все прекрасно. Я молилась, чтоб мой голос мог передать хотя бы частичку того счастья, которое я испытывала, чтоб мама знала – обо мне совсем не нужно беспокоится.
– Погоди, Брайан – это тот фотограф, о котором ты упоминала? – в ее голосе скользило неприкрытое удивление. – Но ты так редко говорила мне о нем… Только то, что ты несколько раз была его моделью и ему нравилось, как ты позируешь… Не могу понять, откуда это вдруг взялось? Откуда такая великая любовь за столь короткий срок?
– А откуда вообще берется любовь? – я просто не знала, как облечь в слова то, что испытывала, чтоб она поняла меня. – Боже мой, мам, это ведь не официальный документ, в котором вы договариваетесь о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях. Это не четко оговоренный промежуток времени, на протяжении которого вы хорошо узнаете о плюсах и минус друг друга, о сходствах и различиях, а только потом приходите к выводу, влюбляться вам или нет. Да, быть может, все это произошло слишком резко, слишком неожиданно, но…
– Я знаю, что такое любовь, Летиция, – резко перебила она меня. – Не забывай, что и я читала те же книги, что и ты. И, боюсь, что твои представления о любви во многом формировались на книжных страницах. Но это не всегда правда, Летти… Иногда можно принять желаемое за действительное, попытавшись перенести на подходящий объект уже вынашиваемые в себе чувства, ждущие своего часа. Ты уверена, что любишь Брайана, а не просто хочешь любить? – она повысила голос, потому что я собиралась бурно протестовать. – Летиция, ты моя дочь и, уж поверь мне, я была бы больше всех рада, если бы ты обрела то, к чему стремится твоя душа. Неужели ты думаешь, что я против твоего счастья? Но именно потому, что ты моя дочь, и я знаю тебя лучше кого-либо другого, я и не могу не переживать за тебя. Все эти резкие скачки, нежданно возникшая любовь, переезд и ни малейшего волнения о реальных проблемах… Прости, детка, но все это напоминает лишь сильное увлечение, которое заставляет забыть о всем и вся. А когда оно пройдет, ты оглянешься и поймешь, что отдала всю себя и принесла в жертву свое будущее ради мимолетного наваждения.
Я была поражена и оскорблена до глубины души. Мамины слова оскверняли то чувство, которое было мне столь дорого, порочили его важность и ценность. Я с надеждой обратилась за поддержкой к отцу, но и он был явно недоволен моим решением и с больно задевшей меня прохладцей отнесся ко всем моим словам о Брайане. В конце концов, они с мамой сошлись на том, что не будут вмешиваться. Как не крути, но я уже взрослая и могу сама отвечать за свои поступки. Это звучало так, словно они сделали все, что было в их силах, и теперь оставляли меня один на один с моим ошибочным выбором. И с его последствиями.
Конечно, если бы я постаралась получше подобрать слова, если бы смогла поделиться хоть малой толикой того, что испытываю сейчас, они бы меня поняли. Но я не стала больше предпринимать попыток их убедить. Слова слишком опошляли и оскорбляли ту святыню, которой была для меня моя любовь, и теперь я ревностно оберегала ее от грубого чужого вторжения.
***
Впрочем, вся эта ссора, хоть и оставила горьковатый осадок, однако прошла для меня мимолетно и почти безболезненно. Конечно, жаль, что родители не разделили со мной моего счастья, но, я уверена, со временем они поймут. Ничего не могло ни поколебать мое душевное равновесие, ни тем более омрачить его.
Я не преувеличивала только ради того, чтоб мама была спокойна. И я не обманывалась. Все ее слова лишь подкрепили и усилили мою уверенность.
Я любила Брайана. Боже, как же я любила его. Я никогда еще не испытывала таких чувств. Все, что происходило со мной до встречи с ним, показалось бессмысленным, фальшивым, бумажным, словно до него я никогда и не жила по-настоящему. Все волновавшие меня до него чувства были лишь бледным, жалким подобием происходящего со мной сейчас. Все занимавшие меня когда-то вещи показались мне настолько несущественными, что я только удивлялась и смеялась над тем, какими важными для меня были такие глупости. Теперь я знала: все, что со мной было прежде – все мои ошибки, падения, сомнения, переживания, разочарования, боль, увлечения, тщеславные желания, – через все это я прошла, чтоб в конце концов прийти к нему.
Я любила его – сильно, страстно, противоречиво, болезненно и жадно. Я ревностно хотела его всего, каждую его частичку, каждую клеточку. Не должно было остаться ничего, что бы отделяло его от меня. Он был мне необходим весь, целиком и полностью, и я не собиралась удовлетворяться меньшим.