Глава 1.
У меня есть секрет. Он о том, чего я никогда не делала.
Нет, я, конечно, много чего не делала. Не прыгала с парашютом, например. Но это другое. Это то, что может определить меня, как больного человека. Человека неисправного, искажённого где-то на подсознательном уровне или глубоко внутреннем режиме ощущения мира…
Я никогда не влюблялась.
Мне двадцать три года, семь месяцев и пара недель. И я никогда не влюблялась. Все мои отношения с мужчинами были исключительно ради отношений, а не итогом чувств вроде любви. Прежде, без общепринятых социумом отношений, я не могла просто быть в жизни мужчины, как это сейчас делала с Дарианом. Мне отчего-то казалось, будто я обязана связывать себя обязательствами с мужчиной, с которым сплю. Иначе никак. Иначе механизм заедал.
Думаю, подобную картину мира заложил в мой мозг счастливый брак моих родителей. Такой жизни я подсознательно хотела для себя, совершенно не осознавая того, что не могу жить подобным образом. Чтобы так жить, необходима любовь, которую пушечным выстрелом насквозь выбили из моей грудной клетки в тот самый день, когда не стало мамы, Джереми, Хьюи… С ними не стало семьи. Не стало любви. Не стало меня.
Сейчас же я, кажется, начинаю осознавать, в чём причина моей невозможности выстроить “здоровые” отношения с мужчиной. Я вся в себе, в своей боли, в своей пустоте… Я не могу раствориться в любви к кому-то, потому что во мне нет любви…
А ещё я до сих пор не желаю признавать себя травмированной.
Этакая своеобразная калека для сильных и, особенно, положительных чувств. Я была либо отверженной собственным эмоциональным фоном, либо забракованной им же. Настоящий отшельник, то ли вышедший из игры в жизнь добровольно, то ли просто заблудившийся в ней и не знающий дороги обратно. Безжалостный ноль эмоций. Носитель только плюсов и минусов, и никаких чувств. Плюс один к пустоте, плюс один к самобичеванию, плюс один к душевному измождению, плюс сто к боли… Минус один к чувству жизни, минус один к долгосрочной радости, минус один к искренней улыбке, минус сто к любви…
У меня было шесть парней. Первого звали Джейсон. Или Джеймс. Джейсон – Джеймс, какая разница? Я всё равно его не помню. Он был первым, а я даже имени его вспомнить не могу, не то что черты его лица. Только по этому пункту на моём эмоциональном спектре уже можно ставить крест.
Мне было восемнадцать, он был на десять лет старше и безумно хотел залезть на меня в течении всей первой недели нашего знакомства. Он хотел сделать это на добровольной основе с моей стороны, что меня в итоге и подкупило. Пару дней я думала над тем, что мне уже восемнадцать и пора бы мне уже попробовать хотя бы сделать попытку переспать с кем-нибудь. Подобными мыслями я психологически подготавливала себя к тому, что мне предстоит увидеть большого и смуглого Джейсона/Джеймса абсолютно голым. В итоге наступил вечер пятницы, я в седьмой раз за прошедшую неделю пересеклась в шумной барной компании с этим взрослым мужчиной, уже успевшим выпить два двойных виски, и просто в лоб спросила у него: “Хочешь поехать со мной в отель?”.
Естественно он хотел. В ближайшем отеле, название которого я тоже не запомнила, мы оказались уже спустя полчаса, где, не смотря на некоторый градус алкоголя в крови, Джейсон/Джеймс потрудился на славу, старательно отработав целых сорок семь минут. В итоге благодаря его энергичному труду я не только лишилась девственности, чего он даже не заметил, но и прельстилась к физической близости с мужчинами.
Я ушла из отеля перед рассветом, оставив Джейсона/Джеймса спать на смятых голубых простынях. После произошедшего этот брутальный мужчина ещё неделю упрямо названивал мне по полсотни раз на дню и строчил какие-то странные смс-сообщения о том, что я ему необходима, пока я не прекратила это помешательство банально выбросив свою сим-карту со старым телефонным номером в урну.
Не смотря на внушительные старания Джейсона/Джеймса той ночью, я не хотела с ним быть. И снова виной стала психология. Я не хотела быть с тем, кто лишил меня девственности. Не хотела быть с тем, кто отобрал у меня что-либо раз и навсегда. Я не хотела стоять на второй ступеньке на пьедестале отношений с мужчиной, не желая, чтобы мужчина ощущал себя главным или, что ещё хуже, распорядителем в отношениях со мной, и всё лишь потому, что он стал для меня первым.
Я сделала для себя Джейсона/Джеймса одноразовым, что могло бы быть иначе, не сделай он меня женщиной. С тех пор прошло всего пять лет, а я не помню ни точных черт брутального лица этого мужчины, ни даже его точного имени. Ничего из того, что могло бы заставить меня пожалеть о своём непоколебимом решении оставить этого человека навсегда позади. Даже благодарность за хорошую ночь была смутной – я помнила лишь то, что мне понравилось, но не помнила, почему, что именно я тогда ощущала и как именно всё происходило… Я точно отбитая на эмоции. Иначе мою амнезию никак нельзя объяснить.