Михалыч занервничал. Вот только считал, что все улажено и расставлены все точки над «и», как на тебе, Клава вдруг заартачилась. Не поймешь, что у этих женщин на уме. А ведь вроде согласная была.
А Клавдия Васильевна задумалась. А ведь Ваня прав — народу в их трешке предостаточно. У внучки семья большая — трое детей. И, кажется, еще о прибавлении поговаривают. Клавдия Васильевна давно чувствовала себя дома несколько не в своей тарелке. Нет, внучка Аленка хорошая девочка, и муж ее, Максим, неплохой, зря ей на зятя обижаться. Но у них — своя семья, а Клавдия Васильевна, хоть и помогала им активно, но понимала, она уже не является дома полноправной хозяйкой. Да и молодой семье увеличение жилплощади не помешало бы. И вдруг ей вспомнилось, как Аленка с Максимом в разговорах своих несколько раз упоминании слово «ипотека». Раньше Клавдия Васильевна как-то и не задумывалась об этом. Но сейчас посмотрела на эту ситуацию другими глазами. Некоторые подозрения зашевелились у нее в голове. Молодые ипотеку хотят взять?! Да не дай Бог! В кабалу-то себя загонять…
Обдумав все это, Клавдия Васильевна с удивлением заметила, что с удовольствием переехала бы в эту маленькую, но уютную квартирку. И молодым облегчение, и… И ведь своя личная жизнь может наладиться. А что, у женщин после шестидесяти пяти нет личной жизни? Например, в выходной разгуливать по квартире в пеньюаре и не бояться при этом шокировать молодого зятя. Клавдия Васильевна подумала, что Михалыча такой картиной, пожалуй, не испугаешь. Как и тем, если она позволит себе бокал-другой вина в выходные. Он и сам наверняка с удовольствием разделит с ней воскресную трапезу, приправленную бокалом полусладкого, а то молодые все за здоровый образ жизни твердят. Да, малышам, и правда, нечего смотреть, какую бабуля ведет гламурную жизнь. А пример нравственности можно показывать, наведываясь в гости, и приглашая малышей к себе на дачу.
Такая перспектива жизни Клавдии Васильевне уже начинала нравиться. Она представляла, как и что изменит в интерьере холостятской квартиры. Иван Михайлович, наверное, не будет особо противиться. Занавески поменять, посуду кое-какую прикупить, да мебель посовременнее. Не сразу, а так, потихоньку. И она с улыбкой перебила ворчание Михалыча.
— Иван Михайлович, прошу простить меня, за то, что соображаю нынче туговато. Вы правы, так все неожиданно на меня навалилось — то переживания за вас, то такое приятное известие, как ваше предложение. А радость, она тоже, знаете ли, стресс вызывает. И я соглашусь с вами, что переехать мне действительно надо. И, наверное, чем скорее, тем лучше. Только, во избежание разных казусов, нам надо с вами все обговорить, чтобы понять, как может наша жизнь измениться. И сделать все от нас зависящее, чтобы перемены эти были только в хорошую сторону.
— Это вы о брачном контракте что ли? — хмыкнул Михалыч.
— Вот приятно поговорить с умным человеком, — сдерживая расползающиеся в улыбке губы, закивала головой Клавдия Васильевна, — Я, конечно, не так глобально мыслила… Контракт… Брачный… Но зерно истины в ваших словах есть. Короче, обсудим, где границы личные, которые нельзя переступать, и где территория общего пользования, в которую при договоренности можно и нужно вносить изменения. Я уже даже на эту тему могу кое-что сказать. Как вы относитесь к тому, чтобы поменять занавески на кухне?
— Я рад, что вы меня правильно поняли, — Михалыч широко улыбнулся, ногой зацепил табуретку и, подтянув к столу, уселся на нее. — На счет занавесок — ваше право хозяйки принимать решения. Что у нас следующее на повестке дня? То есть уже ночи…
Серый туманный рассвет вползал в окно. День обещал быть солнечным и довольно теплым для осени, но в данный момент туман скрывал деревья в парке и дома, стоящие в отдалении. А вот в отношениях Клавдии Васильевны и Ивана Михайловича тумана было все меньше и меньше. Они продолжали неспешный разговор, словно не замечая, что наступило утро. На кухню заглянул заспанный Михаил.
— А вам чего это не спится? Поднялись ни свет, ни заря… Одно, что на работу не надо…
— А мы и не ложились, — негромко сказал Михалыч.
— О как! — удивленно покачал головой Михаил, — И чего так?
— Да вот… беседуем. Много, что надо нам обсудить. Но, наверное, можно и прерваться. На завтрак. Клавдия Васильевна, не приготовите ли нам что-нибудь попить-поесть?
— С удовольствием, Иван Васильевич. Вы что будете — чай, кофе? А вы, Михаил? Могу еще предложить яичницу с помидорами.
Через полчаса они втроем чинно сидели за столом в комнате. За завтраком неторопливая беседа Клавдии Васильевны и Михалыча продолжалась. Михаил пил кофе молча и что-то смотрел в телефоне, стараясь не мешать отцу и Клавдии Васильевне. Но вот он не удержался и с улыбкой спросил: