Мисс Блеклок взяла бутылку черри-бренди. Она смотрела на нее нерешительно. Патрик ее успокоил:
— Да здесь почти полбутылки. Должно хватить.
— О, да, да… — Она колебалась. Потом, слегка покраснев, сказала: — Патрик, если тебя не затруднит… там, в кладовке, в шкафу, стоит новая бутылка. Принеси ее я захвати штопор. Я… мы вполне можем поставить и новую бутылку. А эта уже початая.
Патрик молча сходил, куда его просили, вернулся с новой бутылкой и вытащил пробку. Ставя черри-бренди на поднос, он с любопытством поглядел на мисс Блеклок.
— А вы, никак, это всерьез принимаете? — ласково опросил он.
— А как же! — воскликнула шокированная Дора Баннер. — Нет, Летти, ты даже не представляешь…
— Тс-с, звонок. Вот видите, мои мудрые пророчества сбываются.
Мици распахнула дверь в гостиную и впустила полковника и миссис Истербрук. У Мици была своя манера объявлять о приходе гостей.
— Здесь этот полковник и миссис Истербрук хотеть вас увидеть, — фамильярно заявила она.
Пытаясь скрыть некоторое смущение, полковник вел себя разудало.
— Ничего, что мы как снег на голову? — сказал он. — Вот проходили мимо и решили: а чего не заскочить? Промозглый сегодня вечер. Я смотрю, вы уже топите. А мы еще не начинали.
— Что за прелесть ваши хризантемы! — захлебнулась от восторга миссис Истербрук. — Какие очаровательные!
— А по-моему, ужасно тощие, — сказала Джулия.
С Филлипой Хаймс миссис Истербрук поздоровалась с особой, чуть преувеличенной сердечностью, желая этим показать, что понимает, насколько Филлипа выше обычных сельскохозяйственных рабочих.
Мици снова распахнула дверь и сказала:
— Тут эти дамы из Боулдерс.
— Добрый вечер! — Мисс Хинчклифф двумя шагами перемахнула комнату и стиснула руку мисс Блеклок. — Я и говорю Мергатройд: «А чего бы нам не нагрянуть в Литтл Педдокс?» Я хотела спросить, как высиживают утят ваши утки.
— Так быстро стало смеркаться, не правда ли? — чуть взволнованно, сказала мисс Мергатройд Патрику. — Ах, какие прелестные хризантемы!
— Тощие, — сказала Джулия.
— Почему ты не желаешь общаться? — с упреком шепнул ей Патрик.
— О, вы затопили, — сказала мисс Хинчклифф; в ее устах эта прозвучало как обвинение. — Слишком рано.
— В этом году в доме так сыро, — сказала мисс Блеклок.
Патрик просигналил бровями: «Подавать черри?» — и мисс Блеклок послала ответный сигнал: «Пока не надо». Она сказала полковнику Истербруку:
— В этом году вам прислали из Голландии луковицы тюльпанов?
Дверь снова открылась, и вошла несколько пристыженная миссис Светтенхэм, за спиной которой маячил хмурый и сконфуженный Эдмунд.
— А вот и мы! — весело сказала миссис Светтенхэм и с явным любопытством посмотрела по сторонам. Потом вдруг смутилась и добавила: — Я просто решила забежать… узнать, не нужен ли вам котенок, мисс Блеклок. Наша кошка вот-вот…
— …попадет на родильный стол, — сказал Эдмунд. — Результат будет ужасающим. Так что потом не говорите, будто я вас не предупреждал.
— Она прекрасно ловит мышей, — поспешно сказала миссис Светтенхэм. И прибавила: — Какие прелестные хризантемы!
— О, вы затопили, — пытаясь выглядеть оригинальным, сказал Эдмунд.
— Как люди похожи на граммофонные пластинки! — прошептала Джулия.
Дверь открылась еще раз, и вошла миссис Хармон.
— Хэлло, мисс Блеклок! — вся лучась, воскликнула она. — Я не опоздала? Ну, когда начнется убийство?
Джулия одобрительно хихикнула, Патрик сморщился, а мисс Блеклок улыбнулась последней гостье.
— Джулиан просто рвал и метал, что не может прийти, — сказала миссис Хармон. — Он обожает убийства… Так когда же, скажите, пожалуйста, начнется убийство?
Мисс Блеклок взглянула на каминные часы.
— Если ему суждено начаться, — бодро сказала она, — то скоро. Осталась одна минута. А пока что выпейте черри.
Патрик с готовностью устремился в проход под аркой. Mисс Блеклок подошла к столику, стоявшему возле этого прохода, и потянулась за сигаретами.
— С удовольствием выпью, — сказала миссис Хармон. — Но почему вы говорите «если»?
— Так ведь я, — сказала мисс Блеклок, — пребываю в таком же неведении, как и вы. Откуда мне знать, что…
Она осеклась и повернула голову на бой каминных часов. Звук был нежный, мелодичный, серебряный, похожий на звон колокольчиков. Все замолчали и замерли, глядя на часы.
Часы отбили четверть, потом половину. И едва умер последний звук, комната погрузилась в темноту.