Алкаш по-прежнему лежал в чулане, только теперь лицом вверх и ближе к дальней стене. Покоившийся на полу фонарь освещал это безобразие неярким, романтическим светом. И чего я, спрашивается, добилась? Можно подумать, мужик сейчас протрезвеет и кинется провожать меня к выходу.
Словно в ответ на мои невеселые мысли он застонал и даже сделал попытку приподняться. Я вздохнула.
— Ну ты как, совсем невменяемый?
Ответа не последовало.
Господи, да под ним еще и лужа! От омерзения меня буквально подкинуло, но, прежде чем я кинулась из проклятого чулана, внутренний голос посоветовал мне разуть глаза, если уж чутье у меня начисто отбито здешними запахами, и посмотреть на лужу повнимательней.
Мама дорогая! «Алкаш» лежал в крови, и спиртным от него не пахло абсолютно!
Меня словно парализовало. Раскрыв рот, я пялилась на мужчину лет сорока, который теперь, когда не было оснований подозревать его в пристрастии к горячительным напиткам, выглядел очень даже прилично. На нем был медицинский халат, такие же брюки, а на ногах красовались мокасины из настоящей оленьей кожи. Если от него чем и пахло, то уж скорее дорогим мужским парфюмом.
Ну и что теперь делать?! «Звать на помощь!» — мелькнуло в голове.
Мне показалось или раненый что-то прошептал? Я склонилась к самому его лицу и убедилась, что мужчина и впрямь очнулся.
— Здесь опасно, — пробормотал он. — Если меня найдут, не поздоровится обоим.
Опять двадцать пять! Все меня пугают, можно подумать, я не в задрипанной районной больнице, а на натовском полигоне. Или в бункере правительственной связи.
— Ну и что вы предлагаете? — прошипела я. — Подождем до утра? Если вы надеетесь, что я врач и в состоянии оказать медицинскую помощь, то это, боюсь, последнее заблуждение в вашей жизни. Меня мутит даже от порезанного пальца.
— Мобильник.
— Что мобильник? — не поняла я. — Вам нужен телефон? У меня его нет.
— В кармане… — Силы незнакомца были на исходе, и я испугалась, как бы мне не оказаться наедине с трупом. Эта мысль придала мне сообразительности, и я полезла шарить по карманам собеседника.
— И что теперь? — осведомилась я, нащупав требуемое. — Будем звонить в «скорую»?
Капризный незнакомец не испытывал доверия и к «скорой».
— Ни в коем случае. Наберите номер…
Номер он диктовал мне в несколько приемов. Потом, когда наконец послышались гудки, жестом потребовал дать ему трубку.
— Я в подсобке. Ранен. Со мной молодая женщина. Она не в курсе. Срочно забери обоих!
Похоже, он собирался сказать что-то еще, но потерял сознание. Я подхватила сотовый и хотела выяснить, кто и когда нас будет забирать, но услышала только гудки.
Так мы сидели еще целую вечность, хотя, наверное, я выразилась не совсем корректно. Во-первых, сидела только я, а во-вторых, если мои японские часики не врут, ждали мы всего семь минут.
— Ребятам ничего говори, ладно? — Мой сосед не то очнулся, но то галлюцинировал.
И то и другое мне показалось одинаково тревожными симптомами. По крайней мере, в Алкиных любимых сериалах, прежде чем преставиться, герои непременно изрекали пару-тройку заковыристых фраз. Без этого, насколько я могу судить, не скончался ни один. Как бы и мой словоохотливый собеседник не того…
— Никому не говори, — опять забормотал раненый.
Да ни боже мой! Не пророню ни слова. Вот знать бы только, перед кем придется изображать партизанку на допросе.
— Каким ребятам-то? Которые придут забирать?
— Им. Они не в курсе.
Ага. Они не в курсе. Зато я, можно подумать, владею особо ценной информацией. Говоря откровенно, даже и не знаю, на какие мои знания упомянутые ребята могут посягнуть. Если только по методике преподавания курса делового английского.
Я задумалась. Вообще-то, конечно, сказать, что я вообще ничего не знаю, было бы по меньшей мере оскорбительно. Даже будучи весьма самокритичной особой, не могу не признать, что за последние годы здорово продвинулась в своем развитии. И дело не только и не столько в качестве и количестве прочитанной литературы. Я открыла в себе бездну талантов.
Оказалось, что я неплохо вяжу. Первая же кофточка, изготовленная исключительно по причине прохладного лета, привела коллег в состояние неконтролируемой зависти.
Уже не помню, что подтолкнуло меня к решению увековечить хорошенькое круглое личико подружки, но я это сделала. В результате счастливая Аллочка отобрала портрет едва законченным и поместила на самом видном месте, не посчитавшись с моим желанием оставить его у себя в качестве стимула к дальнейшему творческому поиску.