Торговаться с нами и призывать к порядку мужик и не подумал. Ледяным голосом бросил мне «добрый день», а притихшему Игорю велел немедленно возвращаться к себе в палату.
— Вечером, так и быть, зайдете на полчасика. Но не больше. Я дам указание за этим проследить.
Я осталась одна и, облегчив душу нелестными высказываниями в адрес врачей-перестраховщиков, задумалась. Как же так? Я все себе представляла неверно. Но ведь объяснение существует, и оно где-то на поверхности. Неужели даже теперь, зная свои ошибки, я не докопаюсь до истины? Мысль показалась оскорбительной, и я принялась усиленно соображать.
Что известно наверняка? То, что преступная деятельность, имеющая место в больнице, — не плод моего разыгравшегося воображения. Она реально существует, и в ней замешано, судя по всему, довольно много людей. Причем не только медиков. У организации есть и свои, скажем так, боевики. Мальчики, насколько я могу судить по личному опыту, не уголовники. Так с кем же я столкнулась? И что они все-таки творят? Хотя сейчас было бы, наверное, более корректно говорить об их деятельности в прошедшем времени.
Я постаралась откинуть эмоции и еще раз все проанализировать. Ну что могли там делать? Если никого не убивали и не разбирали на органы?! Лечили, что ли?!
Я дернулась. Лечили! А почему бы и нет? Основную массу, предположим, не баловали, аскорбинкой отделывались, а вот особо избранных, так сказать, спецконтингент…
Я уже столько раз садилась в лужу, что и теперь сомнения оставались. Но другого объяснения все равно не видела. Здесь оказывали медицинскую помощь или какие-то дополнительные услуги отдельно взятым пациентам. Каким образом? Понятия не имею. А вот где конкретно, кажется, догадываюсь. Только в одно отделение я заглянула мельком, не сочтя нужным облазить уголки. В хирургическое. И думаю, большинство дам на моем месте поступило бы так же. Мало кто словил бы кайф от созерцания ног и голов, обмотанных бинтами. Положительные эмоции подобное зрелище способно вызывать только в том случае, если травмами обзавелись бывший муж и его любовница.
Что еще? Я знала как отдельных представителей руководства, так и некоторых рядовых членов организации. Не могу не отметить, что люди они почти интеллигентные, некоторые даже начитанные, если не сказать — образованные. Даже киллеры не производят впечатления уголовников. И о чем это говорит? О том, что у руля стояли люди неглупые и инициативные. Способные на оригинальные решения и красивые ходы. И прежде всего, нетрадиционное мышление. Они и впрямь могли проворачивать что-то весьма интригующее в задрипанной районной больнице. Никому бы и в голову не пришло здесь искать криминал.
Больше, к сожалению, я так ни до чего и не додумалась. Зато вопросов появилось еще больше, и я испугалась, что снова что-нибудь упущу, когда стану пытать Игоря. Тем более, что в моем распоряжении будет только тридцать минут. Надо бы составить вопросник.
Я порылась в тумбочке, но, как и следовало ожидать, ни ручки, ни бумаги не обнаружила. Пришлось жать на кнопку вызова, хотя встречаться с языкастой стервой не хотелось.
— Проблемы? — язвительно осведомилась она, появившись в проеме минут через пятнадцать. Интересно, если бы на моем месте оказалась какая-нибудь немощная старушка, был бы у нее шанс дожить до появления спящей красавицы?
— Угу, — недовольно буркнула я, — как и у всех, кому вы оказали медицинскую помощь! Мне нужна бумага и ручка!
— Завещание решили набросать? — ехидно поинтересовалась нахалка.
— Именно, — огрызнулась я. — И рекомендовала бы всем вашим пациентам сделать то же самое.
Дерзкая девчонка фыркнула и вылетела из палаты, а я в изнеможении откинулась на кровати. Завещание. Зачем вообще люди оставляют кому-то свои деньги? И как потом живут те, кому завещаны ценности и недвижимость? Борются с желанием ускорить перемещение благодетеля в мир иной? Перебирают способы?
Я все-таки не сдержалась, и, когда в дверях нарисовалась медсестра, намереваясь швырнуть мне в физиономию канцелярские принадлежности, кровать ходила ходуном, а я сотрясалась от рыданий. Девица проявила неожиданную прыть, исчезла и буквально в считаные секунды появилась со своим начальником. Оба медработника теперь ворковали надо мной, будто я была их общим долгожданным первенцем.
— Ну, ну, деточка, все хорошо, все будет в порядке, — нежно нашептывал дрожащим фальцетом врач, навалившись мне на плечи.
Должна признаться, получалось неубедительно, командирские интонации удавались ему значительно лучше. А с другой стороны, в ведомственном военном госпитале вряд ли бедолаге приходилось часто успокаивать зареванных барышень. Основной контингент тут отличался от меня по половому признаку и придерживался уставных отношений.