— Потом-то она, конечно, поняла, что у меня порода такая, ну не толстею я, хоть ты тресни, — от души веселился дед, — да уж поздно было, приглянулся я ей. А она, понятно, мне.
Я опять покивала, и по инерции продолжала кивать, пока дед чуть ли не силком запихивал меня в круглосуточный супермаркет, от которого до Аллочкиного дома было всего-то пара кварталов.
— Нам надо что-то купить? — удивилась я.
— Нам надо что-то обсудить, — тихо, но решительно проговорил старик. — От самого моего дома за нами шла машина. Судить по тихому ходу, иномарка, точнее не скажу. Специально не смотрел.
Я онемела.
— Я, старый, никому не нужен. Так что по твою это душу, — продолжал старик. — И ладно, если хахаль какой. И намерения у него добрые.
Нет у меня никаких ухажеров, тем более на иномарках. И никто, кроме постылого безлошадного Витюши и настырного уголовника на раздолбанной отечественной колымаге, не проявляет ко мне мужского интереса. Да я никому и не говорила, где собираюсь провести сегодняшний вечер, так что снабдить желающих полезной информацией не могла бы даже Алла.
— А вы не ошиблись? — робко поинтересовалась я.
Как-то странно получается. Всю дорогу старик разливался соловьем и благодушествовал, а теперь оказывается, он следил за преследующей нас машиной. Детективами, что ли, на досуге зачитывается?
Дед вместо ответа протянул продавщице две десятки и попросил пива. А получив требуемое, взял меня под локоть и подтолкнул к выходу.
— Ну, раз не знаешь, пойдем. Если я и впрямь на холодную воду дую, так и ладушки. Хуже, если прав.
Увы, старик оказался прав на все сто. И теперь, когда я прислушивалась к уличным шумам, удостоверилась в совершенной очевидности преследования. За нами на малой скорости двигалась машина, и мне это так не понравилось, что я начала трястись.
— Ну, ну, вот этого не надо. — Старик покрепче ухватил меня под руку, и мне сделалось немного легче. Его узкая рука оказалась на удивление сильной, а сухие и узловатые старческие пальцы охватили мое запястье, как стальные браслеты.
— Ты точно не знаешь, чего от тебя хотят?
Я замялась. То, что я влезла в чьи-то опасные секреты, это ясно. Но вот кто там в машине и что со мной хотят сделать, оставалось тайной. По крайней мере, хотелось надеяться, что убивать меня не собираются. Хотели бы — уже бы убили. Переехали бы машиной или еще как. Не думаю, что присутствие провожатого, давным-давно отпраздновавшего свое шестидесятилетие, может отпугнуть людей, играющих без правил.
Старик расценил мои колебания по-своему и приставать с вопросами перестал.
— А отделение милиции тут далеко? — Моему голосу явно недоставало уверенности. Мне самой тем более. Зато страха наверняка хватило бы на десяток-другой нормальных людей. Я имею в виду законопослушных граждан, не сующих носы куда их не просят и проводящих свободное время не в погоне за трупами и приключениями на свою голову, а за мирными семейными трапезами и мексиканскими сериалами.
— Не близко. — Спутник был немногословен, но, видимо, мое желание припасть к родной милиции он расценил как хороший знак.
Он еще помолчал, потом ускорил шаг.
— Знаешь что, домой тебе пока лучше не ходить.
Я тоже так считала. Но в свете теперешних событий мне расхотелось и к Аллочке.
Заручившись моей готовностью проигнорировать на сегодняшнюю ночь удобную постель (хотя в отношении комфортности Аллочкиного поломанного дивана у меня и так имелись некоторые сомнения), Иван Феоктистович слегка прибавил шаг и просветил относительно своей готовности скрасить на пару часов мой досуг в местном отделении милиции.
Теперь мы двигались молча, целеустремленно убыстряя шаг, и это, по-видимому, не понравилось нашему эскорту. Как только мы вышли из-под фонаря, машина газанула, резко затормозила возле нас, и ее дверцы синхронно распахнулись. Вспыхнули слепящие фары, и две внушительные фигуры кинулись нам наперерез.
То, что произошло потом, молниеносно и совершенно неожиданно, я осознала значительно позже. Один из нападавших получил подножку и, пролетев по инерции пару шагов, с размаху протаранил нефункционирующий фонарный столб. Хотя, может, и не протаранил. И хруст и скрежет исходили не от поверженной бетонной конструкции, а как раз от его собственной головы или какой другой части тела. Впрочем, мне это было без разницы, состояние обоих объектов столкновения, как активного, так и пассивного, меня беспокоило крайне мало. Главное, ни тот ни другой опасности теперь не представляли.