Загнанная в угол, я знала лишь одно — моя жизнь осыпается пеплом. К его ли ногам или к чьим-то ещё — не важно. Может быть, теряется совсем, подхваченная порывом ветра вместе с хороводом снежинок.
Он не двигался с места. Уверенный в себе, жёсткий, сейчас он был именно тем мужчиной, с которым я впервые столкнулась на вечере, домой к которому пришла по приказу Эдика. Нет, не Эдика… По приказу самого Демьяна.
— Где она? — выдавила единственный важный для меня вопрос. — Её ведь не…
— Софья у меня дома, — отрезал он, не дав мне закончить. — В данный момент с ней Егор. Так ты способна на разговор, Дарина? — повторил он, так и не двигаясь с места. Ноги его были расставлены на ширину плеч, в резком тоне сквозило нетерпение.
— У… у тебя? — встревожилась я.
Он не ответил — ждал, когда отвечу я. Я сжала края кофты, которую принесла мне Света. Голова закружилась сильнее, и я ощутила острое желание опереться на что-нибудь, чтобы не упасть.
— Да… — сглотнув, сказала я, понимая, что он снова подчиняет меня себе — мою волю, мою сущность. Но в этот раз я должна была подчиниться, ибо другого выхода не было. Если Соня у него… Господи, что происходит?!
— Да, готова.
7
— Хорошо, — сдержанно сказал Демьян и наконец отошёл от двери.
Встал возле окна, где ещё недавно стояла я сама, привалился к подоконнику.
Взгляд его — пристальный, пронзительный и в то же время тяжёлый, был направлен на меня. Множество вопросов, которые я хотела задать, так и застряли в горле комом. Покрытая синяками, опустошённая, с припухшим от ударов бывшего мужа и бесконечных слёз лицом, я самой себе казалась беспомощной и жалкой. Впрочем, так ли далеко это было от истины? Сила Демьяна лишь подчёркивала мою тщетно скрываемую слабость.
— Как ты себя чувствуешь? — вопрос прозвучал неожиданно. Мягче, чем Демьян говорил прежде, но всё равно сдержанно.
— Лучше, чем мой бывший муж, — я всё же отвернулась.
Посмотрела на постель и подумала, что мне, наверное, стоит присесть, но не сделала этого. Глупо. И всё же чувствовать себя ещё более уязвимой мне не хотелось.
Демьян ничего не сказал. Тишина, снова повисшая между нами пропастью отчуждения, давила на уши, сознание тревожил запах Демьяна.
— Так о чём ты хотел поговорить? — спросила я, не глядя на него.
Слабость становилась всё сильнее, однако уступать я не собиралась. Резко вскинула голову, встретилась с Терентьевым взглядом.
— Как я тебе уже сказал, твоя дочь сейчас у меня, — проговорил он.
Я почувствовала, как при этих словах сердце забилось где-то в горле. Но слова были лишь одним из звеньев цепи, которая, я чувствовала, затягивается на моих руках, сковывая странным предчувствием.
Голос Демьяна звучал слишком ровно, что-то расчётливое, жёсткое слышалось в каждом слове, каждой букве. И глаза… Чернота казалась непроницаемой. Я не могла понять, чего мне ждать, и это только усиливало ощущение тревоги.
— Я могу решить все проблемы, — снова заговорил он. — И твои, и твоей дочери.
Сказав это, Терентьев умолк. Мне стало ясно, что он подвёл меня к краю. Он может… Может решить.
Поначалу я даже не поняла, что так сильно насторожило меня в этих его словах. И только спустя несколько секунд молчания до меня дошло: он сказал, что может решить. Может. И словно ударом недоговорённое — если захочет.
— И что я должна для этого сделать? — стараясь держать спину прямой, осведомилась я.
Мы опять смотрели друг на друга. Расстояние, разделяющее нас, не было больше нескольких метров. Слишком много и слишком мало одновременно. Ещё недавно этот мужчина держал меня за руку, целовал меня. Ещё недавно я, прижимаясь, плакала у него на груди от безысходности, от горького осознания потери, а теперь… Теперь он собирается выдвинуть мне условия, на которые я, чёрт возьми, должна буду согласиться, чтобы мою дочь не отправили в детский дом.
— Выйти за меня замуж, — всё так же спокойно сказал Демьян.
В голове зашумело ещё сильнее. Я понимала, что он сказал, понимала, что мне это не показалось, понимала… Я всё понимала, но не могла поверить, что это происходит со мной. Снова. Слишком… Слишком много всего за последние дни.
— Замуж? — переспросила я и всё-таки присела на край постели. Стоять не осталось сил. Не знаю, чего я ожидала от него и ожидала ли вообще чего-либо. Сама себе напоминала упавший в ручей сухой лист, уносимый куда-то потоком воды и не способный справиться с этим.
— Послушай меня, Дарина, — губы его сжались в тонкую линию, голос зазвучал ещё сдержаннее, как будто металл лишь слегка прикрыли бархатом. Шумно выдохнув через нос, он продолжил говорить, впечатывая в меня буквально каждое слово: — Собственного жилья, помимо квартиры матери, у тебя нет. Но я не думаю, что это самое лучшее место для того, чтобы растить дочь. Работы у тебя тоже нет.