Выглянув в глазок, я увидела курьера из службы доставки. Ею обычно пользовалась компания, где работал муж. Не знаю, что заставило меня открыть замок: вино ли, что подкатывало к горлу тошнотой, безысходность или апатия.
— Что вам нужно? — спросила я, не снимая двери с цепочки.
— Для вас коробка, — курьер показал мне небольшую круглую коробку с маленьким золотистым бантом на крышке.
Я нахмурилась. Вот это точно походило на бред. Какой-то абсурд…
— Коробка?
— Если хотите, я оставлю её на пороге, — предупредительно предложил курьер.
Я сняла цепочку. Этого делать мне тоже не стоило, но… Если начать перечислять всё то, чего бы мне не стоило делать, список получился бы очень длинным.
Едва картон оказался у меня в руках, посыльный испарился, будто его и не было.
В висках ныло, голова была тяжёлой. Вернувшись в квартиру, я прошла в кухню и поставила коробку на стол. Насыщенно-коричневая, с крохотным золотистым бантиком.
Взяла бутылку с ещё плескавшимся на дне вином и, глядя на этот бантик, сделала последний глоток. Сняла крышку и развернула шуршащую упаковочную бумагу.
Внутри оказались трусики. Тонкие, кружевные, дымчато-серебристого цвета. Трусики… Проклятые трусики и ничего больше. Нет… ещё записка в которой была всего одна строчка с указанием места, даты и времени, а внизу крохотная подпись: ДТ.
Сжимая в пальцах шёлк, я смотрела в окно, где серел рассвет и думала… Думала о том, что будет со мной дальше. Потому что мужчина, назначивший мне встречу, был куда хуже того, что взял меня когда-то, а этой ночью бросил на произвол судьбы с крохотной дочкой и крохотной подвеской на шее. Куда опаснее. Опаснее во всех смыслах.
Глава 6
3 недели спустя
— Пройдёмте, Дарина Сергеевна.
Преградивший мне дорогу мужчина говорил негромко, не привлекая к нам внимания, но весь вид его свидетельствовал о том, что шанса отказаться у меня нет.
Я отступила на шаг назад и мельком осмотрелась. Заметила припаркованный близь тротуара внедорожник.
— Я никуда не пойду, — хотела сказать уверенно, но получилось совсем жалко.
— Боюсь, что выбора у вас нет, — пальцы мужчины стальной хваткой сомкнулись на моём локте. Твёрдо он посмотрел мне в глаза и повторил: — Пройдёмте. Демьян Давыдович не любит, когда его заставляют ждать.
— Мне всё равно, что любит или не любит ваш Демьян Давыдович!
Я всё же попробовала высвободить руку. Дёрнулась, отступая.
Мужчина легко проволок меня до машины и, открыв дверь, втолкнул на заднее сиденье. Запнувшись о край, я некрасиво рухнула в салон. Волосы упали на лицо, ладонь моя коснулась мягкого кожаного сиденья.
Стоило сделать вдох, лёгкие наполнились едва знакомым, но отпечатавшимся во мне, должно быть, на всю жизнь запахом. Запахом человека, способного превращать в пепел, подчинять своей воле одним лишь взглядом, человека, получающего всё, чего он только пожелает.
Подняв глаза, я наткнулась на пристальный, непроницаемый взгляд Демьяна Терентьева. Дыхание перехватило, на миг я перестала чувствовать собственное тело. Кое-как собралась и, удобнее усевшись на расстоянии от него, заставила себя посмотреть прямо.
— И долго ты будешь испытывать моё терпение, Дарина? — спросил он тихо, вкрадчиво.
Вдоль спины у меня побежали мурашки. Невольно я плотнее сжала ноги и стиснула пальцами ремешок сумочки.
— Ваше терпение? — переспросила, понимая, что меня захлёстывает гнев. — Вы ничего не путаете?
— Я никогда ничего не путаю, Дарина, — повторил он всё тем же обманчиво-спокойным тоном и кивнул водителю.
Внедорожник плавно тронулся с места. В панике я дёрнула дверцу, но та, конечно же, оказалась заблокирована.
— Куда мы едем? — как ни пыталась я держаться, голос дрогнул. — Я не хочу иметь с вами никаких дел, неужели вы этого еще не поняли?! Оставьте меня в покое!
Дёрнула дверь снова.
— Раньше надо было думать об этом, — в бархате голоса появились жёсткие нотки.
Стоило Демьяну сократить расстояние между нами, я втиснулась в угол сиденья, но это не помогло. Бедро его коснулось моего бедра, пальцы опустились на коленку. Сквозь тонкий капрон колготок я почувствовала обжигающее прикосновение. Вдохнула, и голова тут же пошла кругом.
Этот запах напоминал о совершённой ошибке. Пугал, внушал чувство бесконечной тревоги и опасности. В памяти против воли всплыли воспоминания о вечере, когда я пришла к нему, и внутренности скрутило. Никогда больше! Никогда!