9. Христианин должен отвергать свою несдержанность. «Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, у того пустое благочестие» (Иак. 1:26). Грехом поражены все члены нашего тела, так же как и у полыни горьки все ее листочки. Язык же «исполнен смертоносного яда» (Иак. 3:8). Августин1 сравнивает язык с печью, из которой нередко вылетают искры гнева. Дух Святой однажды сошел в «разделяющихся языках, как бы огненных» (Деян. 2:3). Однако апостол Иаков говорит о языке, «воспаляемом от геенны» (Иак. 3:6). Некоторые не умеют управлять своим духом; но, как дикие лошади уносят прочь колесницу, так ярость увлекает их за собой. «Многие из тех, кто не будет пьян от вина, опьянеет от сильной ярости», — сказал Иероним2. «Гнев гнездится в сердце глупых» (Еккл. 7:9). Гневаться может и мудрый, но гнездится ярость у глупца. Я знаю, что есть праведный гнев, вызываемый грехом. Но неистовство — бурлящая пена порочного сердца. Гнев помрачает рассудок; такой человек уже не может выполнять священные обязанности. Горячий нрав остужает молитвы.
Христиане, отвергните себя! Молитесь, чтобы Господь положил охрану устам вашим (Пс. 140:3). Тушите огонь гнева потоком слез. О Джоне Бруэне3 из графства Честер написано, что он был по природе вспыльчивого и раздражительного нрава; но, в конце концов, он одержал победу над своею несдержанностью и превратился в такого кроткого и спокойного человека, что, казалось, совершенно переменилась сама его сущность. Благодать оказывает такое же воздействие на гнев, как Христос — на море во время бури. Он сказал: «Умолкни, перестань». «И сделалась великая тишина» (Мк. 4:39). Благодать превращает свирепость льва в кротость голубя.
10. Христианин должен отвергать греховные веяния моды. «Не сообразуйтесь с веком сим» (Рим. 12:2), с внешним обликом и манерами его. Если бы христиане, что жили до нас, восстали сейчас из гробов, то, увидев нашу странную моду, они от страха снова скрылись бы в своих гробах. Была ли когда-нибудь раньше такая неумеренность в прическах? «Если муж растит волосы, то это бесчестье для него» (1 Кор. 11:14). Иногда за один парик выкладывается больше денег, чем за одежду двадцати бедняков. Пастора Дода1 однажды спросили, почему он не обличает в проповедях смутьянов с длинными волосами. Он ответил: «Войдя в их сердца, благодать заставит их обрезать волосы».
Неумеренность женщин в нарядах также неизвинительна (Ис. 3:19-20). Сенека в свое время скорбел о тех, кто на свои уши вешал два или три состояния. Сейчас же некоторые носят на плечах половину всех своих доходов. Лисандр2 не позволял дочерям облачаться слишком пышно, утверждая, что наряды не столько украсят их, сколько, наоборот, сделают их вульгарными. Какие разукрашенные лица и обнаженные плечи можно заметить среди прихожан на богослужении! И то, что искренние верующие идут на уступки и сообразовываются с разряжающимися в причудливые наряды, — бесчестие для христианства. Слеза в глазах украсила бы больше, чем башня из волос на голове. Отвергнитесь же себя! Опустите эти флаги тщеславия. Неужели не смиряют вас слова Божии? «И так желаю, чтобы жены, в приличном одеянии...» (1 Тим. 2:8-9). Да будет благодать украшением и блеском сокровенного сердца человека. «Вся слава дщери Царя внутри» (Пс. 44:14).
11. Христианин должен отвергать свои собственные цели и стремления. Он не должен одним глазом смотреть на религию, а другим глазом больше целиться в себя, чем в Бога. Его целью не должно стать самообогащение и самовосхваление.
Он не должен стремиться к самообогащению. Некоторые только ради выгоды обручаются с Евангелием. Они ухаживают за этой царицей не потому, что она прекрасна, а потому, что богата. Не на огонь алтаря они так подобострастно взирают, но на золото, которым он обложен, «думая, будто благочестие служит для прибытка» (1 Тим. 6:5). Камеро, французский богослов из города Бордо, рассказывал о некоем юристе Сантангеле, который стал протестантом, преследуя совершенно земную цель, — обогащение. Иуда проповедовал и творил чудеса, но взгляд его был чаще всего прикован к денежному ящику. Сколько же таких священников, которые только и делают, что пекутся о своих доходах, интересуясь овечьей шерстью больше, чем самими овечками! «Немые псы, жадные душею» (Ис. 56:10-11). Для них пасторское служение — всего лишь невод для ловли сана. Они, должно быть, совершенно ничего не понимают в священных вопросах. Подчинять религию земным интересам низко и недостойно христианина.
Христианин не должен стремиться к самовосхвалению. В этом были виновны фарисеи, которых прославлял народ. Они молились и творили милостыню так, чтобы все это видели (Мф. 6:1-4). Их светильники горели от масла тщеславия. «Истинно, они уже получают награду свою» (Мф. 6:5). Они могли бы написать расписку: «Получено сполна». По словам Шпангейма, в сущности каждого человека есть что-то фарисейское, а именно: стремление к славе и одобрению в этом мире. Лютер признавался, что алчность никогда не искушала его, а вот тщеславие — иногда да. Ученики Самого Господа спорили о том, кто больше (Мк. 9:34). О, этот демон тщеславия! Моль заводится в изящнейших тканях, а своекорыстие, как правило, — в самом лучшем служении. Недобрые устремления извращают религию. Доброе намерение не превратит худой поступок в добрый, а вот недоброе намерение превратит благое дело в худое.