Хозяин говорил о том, что каждый особняк в верхнем городе имеет источник воды. Рабам не приходится ходить к общественным фонтанам. Не столько радость для рабов, сколько удобство для хозяина. У каждого дома собственный перистиль, где в саду растут чудесные растения. Оттого весь район утопает в запахах.
Живущие здесь засаживают огородики не капустой и репой, а базиликом, чабрецом и душицей. Лишь лавр не согласился жить в столь отдаленной местности. Потому приходится его импортировать…
Под веселую болтовню хозяина они добрались до рынка. Обошли площадь, хотя Хенельга заметила массивную стелу, расположенную в центре. Камень, не дерево.
В Саганисе для статуй зачастую использовали дерево. Основу сверху покрывали гипсом, иногда добавляли мраморную крошку. Выглядит не очень, зато дешевле, чем искать каменотеса и материал для него.
Аристогитон так рассуждал о достоинствах акрополя, словно сам проживал рядом. В каменном особняке, чей портик поддерживают мраморные колоны. В мечтах данай уже открывал калитку нового дома, шел по галечной мозаике, стуча каблуками красных сапог.
А на самом деле у него деревянный дом, чью крышу подпирали сосновые брусья. Огородик, жена, которую редко видели даже слуги. В общем, обычная жизнь состоятельного даная.
Аристогитон шел в магазин одежды, где собирался заказать гиматий для рабыни. А служанки помогут рабыне одеться. Не будет ведь сам господин выбирать тряпки для «Фризы».
В магазине шили из отличных тканей. Не шелка, конечно. Продавался лен, что привозят из Кемила, цветные тиринские ткани и меха северян. Последнее, скорее использовалось для декорирования домов. Данаи считают ниже своего достоинства одеваться как варвары.
Широкий выбор тканей доказывает, что Саганис торгует с множеством городов и народов. Тут действительно сходятся торговые пути со всех сторон света.
Видя цветные ткани, Хенельга постаралась скрыть грусть. Друзья пытались сделать ей подарок, купив у тиринского купца яркую ткань. Подарок погиб во время путешествия. Гибель корабля, долгий путь через враждебные земли, а затем рабство – тут уж не сберечь свое.
Аристогитон обнялся с хозяином мастерской, указал на рабыню и попросил об услуге. Быстро переговорив об этом, граждане переключились на другие вопросы, забыв о рабах. А те уже занимались, подбирая ткани для Хенельги.
Выбрали скромный темно-синий льняной отрез. Хенельга удивилась, что ей не подобрали желтый или другой яркий оттенок. Спокойные цвета для матрон, а не рабынь.
Сняв мерки, Хенельгу оставили в покое. Она не знала, чем заняться, потому скромно стояла в сторонке. Все же, это мастерская, а не лавка, где торгуют тканями. Пришлось ждать, прежде чем вынесли гиматий. По мнению Хенельги ей принесли готовую одежду, но оказалось, что это заготовка.
Широкие рукава предполагалось скреплять бронзовыми пуговицами. Излишком ткани можно покрыть голову, полотно удерживается фибулой – пока вместо нее использовалась булавка. Одеяние закрывало ноги от любопытных взглядов. Не хватало только сандалий. Аристогитон предполагал заказать обувь позже. Не сражу же на рабыню тратить десятки монет.
Одеяние достойной женщины. Хенельга чувствовала себя в нем неуверенно. Непривычная на ощупь ткань пугала. Это не шерсть, тяжелая и грубая, а легкий лен, который словно струится и стекает по плечам.
Мастер и хозяин обменялись репликами, сетуя, что рабыне не хватает женственности.
– Но мальчиком я бы не советовал ее наряжать, – пошутил мастер.
– У меня мыслей таких не было! Как скоро будет готово?
– Пару дней, не больше.
Хенельга вернула привычную длинную тунику. В тяжелой ткани, слишком широкой для нее, свободнее. Ничто не ограничивает, не сковывает.
К сожалению, магазин стал единственной целью путешествия. Увидеть другие постройки акрополя Хенельга не сумела. Хозяин возвращался той же дорогой.
Гоплит на воротах не сменился. Он проводил даная и рабынь задумчивым взглядом. Любопытство разбирало паренька. Хенельга подумала, что хозяин намерено выбрал этот день и это время, чтобы его свита попала на глаза парня.
Тогда не случайно, что она увидела воина в качественной броне, а не простого гоплита.
Воин перевел взгляд с Аристогитона на Хенельгу, прищурился.
Как положено рабыне, Хенельга тут же потупила взор.
Все это показалось ей странным. Если это был знакомый Аристогитона, так почему он не приветствовал воина, не остановился с ним поговорить? Данаи ведь любят поговорить. Даже наткнувшись в пути на могильный столп, останавливаются, чтобы поговорить с мертвецами.